– Тебя там ждут.
– Я никогда не вернусь на минусовой план! Если хочешь – расскажи обо мне. Пусть меня найдут, поймают, вытащат… Только силой. И клянусь: я убью тебя.
Ояма не спеша взял Элизабет за плечо, развернул к себе, посмотрел в глаза.
– Бетти, мы с нижнего мира. Мы из настоящего мира.
– Это тоже настоящий мир.
– Нет, не для нас. Он настоящий для тех, кто является его частью. Для людей – один, для хозов – другой… Для бродников – третий. Для кошек – четвертый. Сколько существ – столько миров. Но они часть этого мира, а мы – нет.
– Здесь мои дети, Ояма. – Бетти мягко сняла с плеча его руку. – Извини. Но даже если я никогда не смогу их увидеть, я останусь в одном мире с ними. А забрать их вниз невозможно, ты же знаешь.
Ояма выплюнул сигарету. Теперь или уже никогда.
– Бетти, Пирамида Тота рушится. Планы смешиваются и, возможно, на этот раз хозам не удастся остановить катастрофу. Что потом? Может быть, Ведомство Тьмы устроит свой шабаш. Ух, сколько будет крови! А может быть, придут сириусяне. Ты слышала, что они нашли этот мир? Тут крови будет меньше, только кончится все быстрее. У них такая манера: на захваченных планетах складывать такие пирамиды из черепов аборигенов, чтобы можно было рассмотреть из космоса. Бетти, тут начнется кошмар, вероятность этого – более чем высока.
– Тем более я никуда не уйду. Я буду платить за свою глупость.
Бетти отвернулась и пошла прочь. Ояма снова закурил, внимательно рассматривая прохожих. Это были его последние секунды в Пирамиде Тота. Докурив, он бросил сигарету и трижды хлопнул в ладоши.
– Все! Я возвращаюсь.
Когда он исчез, никто ничего не заметил. Ни люди, ни голуби, ни даже воздух, заполнивший то место, где Ояма находился, – будто так было всегда.
Пирамида Тота продолжала рушиться.
Москва-15 октября, утро– Что творится! – не мог нарадоваться Тото. – Вот что мои блошки устроили!
– Ну и без них бы обошлось… – проворчал Максимович. – Пирамида не могла долго простоять.
– Ты уверен? А ты понимаешь, что если бы не я – хрен бы ваш Паша получил Истинную Руну! Но он молодец, не поддался, ничего не сделал. Вот, теперь и рушатся планы! А если бы не мои блошки, не прогрызенные ими в планах трещины – досталась бы Руна хозам. И починили бы они пирамиду, снова развернули Архив, снова свернули Спираль… Ну, как тебя убедить?
– Надеюсь, никак, – вздохнул Максимович. – Уже никак. Пашка не свалял дурака и пирамида рушится. Отлично… Только вот – мы больше не бродники.
– Вы о чем?.. – продрогшая Галя села на пеньке, кутаясь в куртку Белки. – Спасибо, Белочка! А я давно уснула?
– В самом начале мудрого разговора. Зовите меня Тото! – представился пришлый брод ник. – А этот господин – Войцеховский.
– Мы знакомы… – Галя еще плотнее закуталась в куртку.
Войцеховский ее не мучил, но именно он – шеф Аллы… Убийца.
– Прошу прощения за причиненные неприятности, – сквозь зубы пробормотал хоз.
Белка заварил всем чая. В его термосе, купленном или украденном в одном из технологических планов, всегда хранилось не меньше тонны кипятка. Он даже Войцеховскому сам подал чашку – ненависть к хозам несколько отступила, когда стало ясно, что мир меняется. А ясно это стало с самого рассвета, когда за рекой стал виден жилой квартал многоэтажных домов. В Москве-1 этого квартала не было никогда.
– Знаете, что я думаю, господа приятные мне и не очень? – спросил Белка Чуй. Ему, как и следовало ожидать, никто не ответил. – Не знаете. А я думаю вот что: где сейчас Пашка? Ну Нечисти он, понятное дело, не поверил, умница. А куда пошел-то? Зачем? Галя здесь, мы здесь.
– Может быть, он все же поверил Нечисти, – угрюмо предположил Войцеховский. – Тогда скоро будет весело. Ох, как весело. Я пробовал только что зажечь сигарету с верхнего плана, ничего проще нет. Не сработало. Все путается, оседает.
– Учись пользоваться спичками, – посоветовал добрый Тото.
– Может, никому из нас скоро курить не придется. Даже скорее всего. Нас придавит…
Но хоз чувствовал странное облегчение. «Болезнь хозов», которая так долго мучила Войцеховского, совсем отступила. Голова больше не раскалывалась. Тел стало меньше… Хоз не умер ни на одном из планов, но тел стало меньше. Наверное, меньше стало самих планов. Куда же делись тела?
«Не стоит задумываться, – сказал он сам себе. – Все равно скоро все кончится. Мир рухнет окончательно и погребет нас под своими обломками. Всех».
– И все же: где Паша? Галка, тебе ничего не приходит в голову?
– Ничего, – развела руками Галя. – Я думаю, он пришел бы ко мне… Если бы мог. А может, и нет… Я не знаю.
– Ой, только не ной! – завопил Белка, заметив слезы на глазах девушки. – Я уже жалею, что тебя спросил. Явится, никуда не денется.
Он подмигнул Максимовичу. Тот в очередной раз снял очки и принялся их протирать. Конечно, никто не знал, где Павел, и явится ли он вообще когда-нибудь. В минуты крушения мира могло произойти все, что угодно. Над их головами медленно пролетел стреловидный аппарат. Потом вдруг начал меняться: более четко обозначились крылья, появилось хвостовое оперение, прорезался звук…
– Я видел такие самолеты на нулевке! – вспомнил Белка. – Вот, и с этим планом мы теперь перепутались. Интересно, интересно…
– Ручей пересох, – добавил Войцеховский. – И, если я отсюда правильно вижу, на его месте теперь асфальт. Шоссе?
По свежепоявившемуся шоссе проехал первый автомобиль.
Москва-05 октября, утроКак только мастер Грохашш сказал, что Белка Чуй – непутевый сынок Архитектора, в комнате без окон и дверей началась ругань. Женщина поносила мастера на чем свет стоит и, похоже, совершенно забыла про Павла. Грохашш с удовольствием пустился с ней в препирательства, а их гость…
«Успею вернуться, если что», – решил Павел.
Он прижал Истинную Руну к стене и пожелал очутиться на нулевом плане. Там, в парке, где так часто гулял, стараясь привести мысли в порядок. И до того, как увидел изнанку своего мира, и после, когда переживал из-за превращения Гали в хозу. Он оказался там на самом рассвете. И первым, кого Паша увидел, был Гриша.
– Братан! – обрадовался Павел. – Извини, пришлось смыться от хозов. Их здесь нет?
– Кого нет?.. – не понял программист, пожимая руку приятелю. – Нет. Все в порядке. Я тут такую штуку придумал… В общем, я не хакер, но если есть мысли – грех что-нибудь не взломать. Рассказать тебе?
– Давай чуть попозже. Осади лошадей… – Павел огляделся. Немного другие машины ехали по улицам, немного иначе выглядели и сами улицы. Дома стали пониже… – Гришка, мать твою, а где наш дом? Что это за забор?
– Там фабрика. А дом наш – вон! – Друг показал немного в сторону. – Ты чего, Пашка? Где был?
