– Вампир, которого мы ищем, одержим маниакальной идеей, он считает себя «Ангелом Смерти». Губин также рассказал мне про орден «Рыцарей Милосердия».
При этих словах, Стас вдруг изумленно изогнул бровь, скучающий взгляд сменился интересом.
Сергей отметил реакцию собеседника и продолжил с еще большим энтузиазмом:
– Вампиры, состоявшие в ордене, тоже забирали жизни больных людей, возможно, наш «Ангел Смерти» принадлежит к этому ордену. – он испытующе взглянул в пронзительно-голубые глаза консультанта.
– Скажи, тебе не доводилось встречать этих «Рыцарей»?
Тотский снисходительно улыбнулся и, взяв со стола свой перстень с печаткой в виде латинской буквы «P», спокойно ответил:
– Орден «Рыцарей Милосердия» полностью прекратил свое существование в тысяча девятьсот втором году, после кровавой бойни, устроенной польскими мракоборцами. – он надел перстень и задумчиво взглянул на свои длинные тонкие пальцы. – Так что, если этот вампир и считает себя его представителем, это лишь результат работы его больного воображения.
Стас неожиданно сжал пальцы в кулак, а на его лице вновь возникло странное выражение.
– На Земле больше не осталось ни одного живого потомка Милосердных рыцарей. – С грустной иронией закончил он.
– Значит, ты не знаешь, как нам найти этого «Ангела»? – Разочарованно уточнил Сергей.
– Нет, не знаю. – Тотский с явным наслаждением глотнул вина и, открыв ящик стола, сложил туда принесенные из спальни фотографии.
Сергей проводил взглядом его движение и осторожно спросил:
– Скажи, это ведь ты был на том фото, да?
В ответ Стас лишь слегка улыбнулся и снова поднес бокал к губам.
– Но сколько же тогда тебе лет? – Поразился Сергей.
– Я родился двадцать четвертого мая тысяча восемьсот восьмидесятого года, – Спокойно ответил вампир, – Так что если быть точным, мне сто двадцать один год, одиннадцать месяцев и двенадцать дней.
Донцов замер, оторопело уставившись на собеседника. Он был не в силах произнести, ни слова. А Стас вновь, с наслаждением, пригубил вина, явно довольный произведенным эффектом.
– Мальчики, пицца приехала! – донесся из-за двери радостный голос Киры.
Тотский уже начал было вставать со своего кресла, как вдруг к Сергею вернулся дар речи:
– Выходит, ты живешь уже больше ста лет, питаясь кровью таких вот малышек?! – не помня себя от возмущения, воскликнул он, пальцы сжались в кулаки, к щекам прилила кровь.
Тотский недоуменно приподнял брови.
– Во-первых, вампиры не питаются кровью, она необходима нам лишь в малых дозах, – холодно поправил он, не в меру пылкого собеседника. – А во-вторых…
Но Донцов не дал ему закончить:
– Да неужели? – грубо перебил он. – Расскажи об этом девяти убитым женщинам!
– А во-вторых, – Тотский слегка повысил голос. – Я могу достать кровь где угодно, и мне не требуется использовать для этого моих спутниц. Но если уж ты спросил, я объясню: вампир, который убил этих несчастных – безумец. Он забирает у них столько крови не для насыщения, а как символ своего права освободить жертву от смертных мук.
– Но тогда, зачем тебе Кира?! – Сергей никак не мог успокоиться. – В душе ты старик, а она совсем еще девчонка!
На юном лице вампира возникло вдруг спокойное и даже меланхоличное выражение. Он слегка опустил длинные ресницы и негромко ответил:
– Нам очень тяжело переживать происходящие вокруг изменения. Мир меняется, а мы остаемся прежними, многие этого не выдерживают. Вампир, не успевший за ходом времени, замыкается в своих воспоминаниях, теряет рассудок и, в конце концов, погибает. Мало кому удается прожить более двух веков. – он поднял на Сергея взгляд и, грустно улыбнувшись, продолжил. – Потому, чтобы выжить, я поддерживаю связь с тем временем, в котором сейчас живу. Модная одежда, автомобили, музыка и даже предметы быта – все это его частицы. Соприкасаясь с ними, я обретаю связь с новой эпохой.
– Значит, Кира для тебя очередная частица нового времени? – потрясенно глядя на вампира, спросил Донцов.
Стас вновь печально опустил взгляд.
– И чтобы она была рядом, ты подчинил себе ее волю?! Так?! – Сергей вновь ощутил нарастающий в душе гнев.
Печальные глаза Тотского внезапно угрожающе похолодели.
– Я никогда не подвергаю женщин гипнозу. – ледяным тоном произнес он, – Такое поведение было бы недостойно мужчины, а тем более дворянина.
– Ну…. – начал, было, Сергей, но вампир не дал ему продолжить:
– Все, Донцов, я больше не желаю с тобой разговаривать. – он взял со стола блокнот и, что-то быстро в нем написав, протянул Сергею вырванный листок. – Это номер моего сотового. Если тебе вдруг снова понадобиться консультация, просто позвони.
Он поднялся на ноги.
– А теперь, будь любезен, немедленно покинь мою квартиру.
Сергей тоже встал и вслед за Тотским вышел из кабинета. Его душу одновременно переполняли досада, злость и смущение.
В прихожей их встретила Кира. Заметив, что гость направляется к выходу, она растеряно улыбнулась и обратилась к Тотскому:
– Стас, а разве твой занудный и невоспитанный коллега не останется есть с нами пиццу?
– Мой невоспитанный коллега, к сожалению, очень торопится. – язвительно ответил Тотский и, бросив на Сергея холодный, презрительный взгляд, нежно обнял за талию удивленную девушку.
* * *
Этот день должен был стать особенным, Алекс понял это сразу, как только открыл глаза. За окном было светло, но небо казалось затянутым светящимся молочно-белым пологом облаков. Алекс сел на кровати и прислушался. Он был не один, в дальнем углу комнаты часто бились шесть маленьких сердец. Он встал и осторожно приблизился к принесенной им вчера картонной коробке. Там – на полотенце безмятежно дремала пушистая серая кошка, кормящая своих слепых малышей. Он опустился на корточки и стал наблюдать, как крошечные новорожденные существа добывают материнское молоко, забавно перебирая своими когтистыми лапками. Алекс улыбнулся. Его четвероногая гостья нуждалась в завтраке. Он встал и направился к холодильнику, там где-то оставалось немного сырого мяса. Алекс нарезал его мелкими кусочками и, положив на блюдце, вернулся в комнату.
Почувствовав запах съестного, кошка встрепенулась и, выпрыгнув из коробки, принялась благодарно тереться о его ноги. Алекс поставил ей блюдце и подошел к окну.
«Наверное, ей надо принести молока…», – неожиданно подумал он. – «Кошки ведь, кажется, его любят».
Он открыл окно, в комнату ворвался легкий порыв прохладного ветра, наполненного свежим дыханием влажной листвы. Ему вдруг невыносимо захотелось выйти на улицу. Алекс знал, что не должен покидать свое убежище днем, но в этом влажном ветре было нечто особенное, такое новое и манящее.
