Первые два являлись первыми в очереди наследования, в «предыдущей» истории в их пользу произошли реальные отречения, однако моральных сил ни у малолетнего Алексея, ни у ничтожного Михаила не хватило, чтобы взять власть.
У Великого Князя Николая Николаевича, напротив, сил и воли хватало с избытком, однако в очередности он стоял далеко не первым. Кроме того, заговорщики, зная его сильную хватку, в феврале семнадцатого уже не предлагали ему стать царем, как всего лишь шестью месяцами ранее.
Все прочие бесчисленные Кириллы, Георгии и Константины в Самодержцы не годились в принципе. Отчасти из-за удаленности в ленте наследования, отчасти — из-за малой известности в широких кругах населения или же в узких кругах командующих фронтами генералов. Вот и выходило, что при всей многочисленности Романовых в критический момент эстафету царствования у Николая принять оказалось некому.
В Средние века подобный недостаток монархических государств легко компенсировался варварством и жестокостью. Далекий от престола, но более популярный наследник вырезал всех идущих впереди претендентов, получая на руки обе карты — и первородность в наследовании, и известность в народе. Статус-кво восстанавливался, страну возглавлял решительный, дееспособный монарх.
В европейских домах начала XX века подобное решение вопроса не могло приниматься во внимание. Трудно вообразить, например, Кирилла Владимировича или Николая Николаевича Романовых, убивающих родственников, чтобы добраться до трона. Личная цивилизованность не позволит, да и уровень коммуникаций — тем более: страна бы убийцу не приняла.
Для себя из всего этого я мог сделать короткий и не обремененный излишней сложностью вывод: в Германской империи мне нужно выбрать всех подходящих для реального престолонаследия претендентов. А дальше…
* * *
Дальше я составил для себя примерный план действий. Отстреливать себе еще один палец для новых переговоров с Каином не осталось сил, а потому, вызвав Келлера и Воейкова, я велел возвращаться в Санкт-Петербург. О смерти Семьи телеграфировали графу Фредериксу; как министра Двора, отвечающего за официальные церемонии, я попросил его озаботиться погребением. Тот ужас, который я и мой реципиент испытали при виде женских и детских трупов, не стал меньше или незначительней после открытия способностей к перемещению между телами, но солдатский долг — а русский царь всегда был прежде всего солдатом — требовал от меня не слез и смирения, но решительности и возмездия.
Сколько мне было отпущено времени, я не знал. Следующие часы без перерывов и сна я постановил для себя экспериментировать с новым даром. Получалось довольно странно и необычно. По возвращении в Зимний я быстро выяснил, что технология смещения матрицы разума действует элементарно. Все перемещения выполнялись программой автоматически, по ее запросу ко мне и по моему подтверждению. Единственное, что здесь требовалось, — простое управление манипуляторами.
Как оказалось, пространство вокруг меня делилось на «индивидуальное поле» занятого мной реципиента, индивидуальные поля «потенциальных реципиентов» и так называемое «пустое пространство». При выносе папки энциклопедии за пределы моего индивидуального поля и совмещении ее в пространстве с индивидуальным полем любого другого человека перед глазами Николая зажигалась простейшая и вполне доступная для дальнейшего управления надпись:
Виртуальный сервер находится на границе индивидуального поля возможного реципиента.
Желаете приступить к дополнительной инициации?
(да/нет)
Я кликал «да», и переселение происходило автоматически. Разум на несколько секунд (в зависимости от удаленности объекта захвата) становился бестелесным, я парил над полом в свободном полете — и через секунду дезориентации мог смотреть на мир уже глазами нового человека. «Старая» оболочка при этом теряла сознание. Чаще всего я экспериментировал с многострадальным Воейковым (коль скоро получилось уже один раз). В этом случае после удачного переселения перед глазами высвечивалось:
Инициация завершена.
Новый реципиент обозначен под кодом «2»:
Воейков Михаил Владимирович /1917.05.03. от Р.Х./ Гринвич, 12.30.
Обозначения реципиентов меня сначала интриговали. Но перечитывая текст, я быстро догадался, что именно они означают: кроме имени и фамилии захваченные мной «носители» обозначались системой виртуального сервера по точному времени начальной инициации — дата, часы и минуты. Видимо, это означало возможность «инициации» одного и того же носителя несколько раз, вернее в разное время с исторической точки зрения, то есть не только в «текущей», но и в нескольких других версиях реальности. Например, если бы я был способен перемещаться во времени как Каин, то мог последовательно, шаг за шагом в случае неудавшейся хронокорректировки занять царя Николая в 1913-м, затем в 1894-м или в том же 1917 году, но на месяц или на час ранее. Виртуальный сервер в этом случае обозначил бы царя Николая иными координатами, чтобы не путать с теперешним. Ну что же, оборудование хронокорректоров оказалось не только удивительным, но и очень практичным. А также — элементарным в использовании, что, впрочем, было вполне объяснимым для «прикладной» программы. Профессиональные хронокорректоры обязаны разбираться в истории, а не в технических приспособлениях, не так ли? Это значит, что интерфейс для их технических средств должен создаваться максимально простым. Аминь!
Между тем одним флигель-адъютантом я вовсе не ограничивался. Вскоре временными жертвами моих «путешествий по сознанию» стали Келлер и старик Фредерикс, Нахичеванский, солдаты конвоя и даже мирные, ничего не подозревающие обыватели из соседних с Зимним дворцом зданий. Опыты с перемещением между телами могли сильно беспокоить указанных людей, а также окружающих, которые при виде бессознательного царя вполне могли запаниковать, поднять тревогу, вызвать врачей. Так что основную массу «перемещений» я совершал глубокой ночью. Как выяснилось — ночные эксперименты оказались даже на руку моим неопытным возможностям, поскольку проникать в мозг к человеку во время сна выходило гораздо проще.
А главное — никто их не замечал! С момента моего «заселения» новый реципиент ничего не помнил (что я выяснил экспериментально, опрашивая утром Келлера и Воейкова после «прогулок в них» ночью). После же моего «ухода» реципиент обычно терял сознание. Соответственно днем проводить «захваты» было невозможно по причинам демаскировки — множество обмороков и временных провалов памяти в царском окружении не остались бы незамеченными. Ночью же все шло как по маслу: реципиент ложился спать вечером, ночью я в нем «ходил», а утром человек просыпался с жуткой головной болью, ничего не помня из моих ночных приключений.
Приключения, впрочем, оставались скромными. Меня волновала сама возможность переноса матрицы, а не что-то иное. Так что обычно я ограничивался фактом «захвата» тела, выходил на крыльцо или балкон покурить, затем возвращался, ложился обратно в кровать и «уходил». Вполне возможно, что реципиенты на самом деле помнили происходящее после «захвата». Большинство видений и картинок, наблюдаемых носителем «под наездником», все же проходили через клетки мозга, а значит, могли оставаться в памяти, но лишь как сон, скорее кошмарный, быстро забываемый, от которого остаются утром только несвязные всполохи и обрывки. Впрочем, размышлял я, яркость воспоминаний могла зависеть от накала эмоций во время «захвата». И очень важные или же яркие события реципиент вполне мог запомнить.
