На самом деле халиф Омар выступает на исторической сцене как последовательный выразитель интересов руководящего слоя медино-мекканской общины верующих. Эти интересы совпадали с устремлениями господствующей верхушки бедуинских племен, подчиненных руководству мусульманской общины и составлявших основную массу завоевателей.
Конечно, нет никаких оснований предполагать, что первые халифы и подчинявшиеся им арабские военачальники руководствовались какими-либо заранее разработанными стратегическими планами завоеваний. Их военные успехи иногда представлялись им такими же неожиданными, как и покоренным народам. Инициатива заключения соглашений с завоевателями и их условия в большинстве случаев принадлежали представителям населения стран, подвергшихся нашествию арабов. Например, «жители Фихля засели в укреплениях; мусульмане осадили их; тогда они просили амана (пощады), предлагая платить поголовную подать и харадж со своей земли. И мусульмане даровали им аман с условием не трогать ни их самих, ни имущества их и не разрушать стен их». Когда арабское войско под командованием Абу Убейды проходило мимо Баальбека, жители этого города «просили пощады и мира». Арабский военачальник «заключил с ними мир с условием пощадить их жизнь, их имущество и их церкви». Когда войско того же военачальника подошло к Химсу, «химсские жители заключили с ним мир с условием, что им оставят их жизнь, имущество, стену их города, их церкви и мельницы».
Ставки денежных и натуральных податей, способы и сроки их уплаты, согласно заключенным соглашениям, были настолько разнообразны, что не представлялось возможным учесть их общую сумму и производить их распределение. Стремление ввести хотя бы относительный порядок во взаимоотношениях с покоренным населением заставило халифа Омара совершить поездку из Медины в Джабию (Южная Палестина) и держать здесь совет с арабскими военачальниками и предводителями племен, которые действовали в Сирии. Представление, что основной причиной поездки Омара в Палестину стало подписание соглашения об условиях сдачи Иерусалима, следует рассматривать как более позднюю выдумку.
На основании показаний арабских историков, дающих наиболее подробные сведения о ходе завоеваний (главным образом Белазури и ат-Табари), невозможно точно установить последовательность податной политики, проводившейся руководством мусульманской общины. Но вполне ясна ее основная тенденция к повышению податных сборов и к увеличению повинностей, возлагавшихся на покоренное население. Так, по сведениям Белазури, «сначала поголовная подать в Сирии взималась в размере одного джериба и одного динара с каждой головы. Затем Омар ибн ал-Хаттаб положил взимать поголовную подать с владевших золотом — в размерах четырех динаров, а с владевших серебряными деньгами — в размере сорока дирхемов и разделил ее на разряды, приноровленные к богатству богатого, к недостатку недостаточного и к достатку достаточного человека». В соглашении, заключенном Халидом ибн ал-Валидом с жителями Дамаска, говорилось, что «каждый человек будет обязан вносить по одному динару поголовной подати и по джерибу пшеницы, уксус и оливковое масло для продовольствия мусульман». Позже Омар предписал обложить всех возмужалых («на всех тех, по которым прошлась бритва») податью — в 40 дирхемов или в 4 динара с каждого. Кроме того, они были обязаны ежемесячно поставлять каждому арабскому воину, находящемуся в Сирии и в ал-Джазире, по два мудья (около 40 килограммов) пшеницы и по три киста (немногим более 1,5 литра) оливкового масла, а также некоторое количество жира и меда. Воины, находившиеся в Египте, получили право ежемесячно требовать от местных жителей трехдневного постоя, а также по ирдаббу (около 200 литров) зерна и одежду.
Сведения источников о размерах и номенклатуре податей, взимавшихся арабскими завоевателями с населения Египта, менее определенны по сравнению с тем, что нам известно о податном обложении покоренного арабами населения Сирии и Ирака. Можно признать вполне установленным, что первоначально арабы взимали с каждого взрослого египтянина по два динара подати в год. Женщины, дети, нетрудоспособные старики, нищие, умалишенные были освобождены от уплаты этой подати.
Можно предположить, что сначала монахи, жившие в монастырях своим трудом, и часть белого духовенства тоже не платили подати. Позднее, однако, население монашеских обителей тоже было обложено податями.
Сверх поголовной подати египетские землевладельцы вносили натуральную подать с каждого феддана посевов. Эта подать шла на кормление арабских воинов, стоявших в Египте. Кроме того, местные жители обязывались ежегодно поставлять им определенное количество одежды и обуви. С этой целью была проведена перепись, выяснившая число находившихся в Египте арабов.
Не вполне ясно, были ли землевладельцы помимо поголовной и натуральной поземельной податей обложены еще денежным поземельным налогом. Имеются сведения, что с каждого джериба возделанной земли помимо подати натурой взимался один динар деньгами.
Кроме того, при завоевании Египта арабы брали контрибуцию с населения некоторых городов. Так, например, патриарх Кир был вынужден единовременно заплатить завоевателям 13 тыс. динаров.
Не вмешиваясь в общественное производство, арабы оставили нетронутыми органы местного управления, в том числе судебные учреждения и полицию. Они предоставили населению самому заботиться о благоустройстве населенных пунктов, исправном состоянии дорог, мостов и колодцев.
Составление списков податного населения и учет податей, поступавших в байт ал-мал, были поручены прежним служащим фискального ведомства. Они не только регистрировали податные поступления, но и распределяли их среди арабов. Делопроизводство, как и до завоеваний, велось на персидском языке в Севаде, на греческом — в Сирии и на коптском (наряду с греческим) — в Египте.
В правление Омара был составлен диван. Это слово персидского происхождения в то время означало список, или реестр. В диван вносились отдельные лица и племена, за которыми было признано право на получение денежных средств, взимавшихся с покоренного населения. Первое поколение мусульман полагало, что все подати целиком принадлежат завоевателям, то есть они не проводили различия между добычей, захваченной после сражения, и плодами податной эксплуатации покоренного населения. К завоеванным землям, которые обрабатывало покоренное податное население, равно как и к взимавшимся с него податям, применяли термин «фей» и понимали его как синоним слов «ганима» (добыча) и «харадж» (поземельная подать). Таким образом, по представлению мусульман, все полученное с покоренного населения должно было быть распределено среди мусульман.
Первые строки дивана были заполнены именами вдов пророка во главе с Аишей, которой впоследствии присвоили почетное прозвище «мать верующих». Каждая из этих женщин ежегодно получала из казны по нескольку десятков тысяч дирхемов. За именами вдов в диване следовали имена «сподвижников пророка» (ас-хаб, или сахаба), сначала — мухаджиров, затем — ансаров. После них в списке стояли названия племен, принимавших участие в завоеваниях и находившихся на покоренных территориях.
В мединское казначейство и в провинциальные байт ал-мал поступали одна пятая часть учтенной добычи, контрибуции и подати. Значительная часть этих сумм и средств присваивалась наместниками, военачальниками и предводителями племен, которые благодаря этому быстро богатели и приобретали вкус к роскоши и расточительству. В виде добычи и сверх ее арабская родовая аристократия захватывала много пленных воинов и мирных жителей, которых обращали в рабство.
