– Вы просто невозможны, Мишан! – всплескивал руками Сабин. – Управлять Республикой без Совета?! Да как вам в голову такое пришло?
– Не мне, сударь, – спокойно возразил маршал, – это пришло в голову солдатам армии, которых, кстати, вы сами пригласили на уитанагемот.
– На Ассамблею, сударь!
– А есть разница? Думаю, никакой. Признаться, я и сам не ожидал, что так выйдет. А потому, для вашего вящего успокоения, заявляю, что государственная власть мной принята только на время войны. По ее окончании я, безусловно, сложу с себя все диктаторские полномочия, и дальнейшее государственное устройство определит Учредительное Собрание всех марок Эшвена. Хотите – называйте это новой Ассамблеей. Вы удовлетворены?
Сабин вспыхнул.
– Ни в коей степени! Я требую признать, что ваше избрание на Ассамблее было просто формальностью. Вы – командующий армией, и это не подлежит сомнению. Но вы должны сохранить Совет виликов и все его старые полномочия. Я и все члены совета настаиваем на этом! В противном случае…
Тут Трэйт не выдержал и посмотрел на Сабина в упор. Лицо его было спокойным, глаза внимательными, но в их глубине Гор уже заметил маленькие сверкающие молнии ярости, готовые вырваться наружу.
– И что же в противном случае? – холодно поинтересовался маршал.
Сабин открыл рот, чтобы что-то сказать, застыл на мгновение, потом сомкнул губы и опустил глаза. Действительно, крыть ему было нечем. Не заговором же угрожать? От унижения Сабин покраснел еще больше, его полное лицо стало почти пунцовым.
– Ну что же, сударь, – сказал Трэйт, – на сей печальной ноте, я полагаю, мы закончим беседу, ибо у меня и моих офицеров еще много дел. Вы свободны.
Сабин резко встал, откинул стул в сторону и выбежал из комнаты, колыхая складками тела. Циллий поднялся медленнее, с достоинством старого управленца. Несколько секунд он смотрел на Трэйта печальными подслеповатыми глазами, затем сказал:
– Мишан, Мишан… Я помню вас совсем еще ребенком. Когда вы в первый раз вышли на арену Лавзейской школы обычным кадетом. Зачем вы так с нами? Разве мы враги?
Мишан также поднялся с кресла. Было видно, что ему неловко выслушивать упреки старого друга и наставника.
– Мы не враги, Циллий, – вздохнул он, – но идет война. Я не могу вести бойцов на смерть, постоянно оглядываясь на Совет виликов. Поймите меня правильно, я уважаю членов Совета и всегда прислушивался к их мнению, но в последнюю кампанию мнение гражданских руководителей только мешало армии. Я никогда бы не посмел выступить против Совета виликов, нарушив свою клятву верности. Но раз уж армия сама постановила, что именно я решаю, быть Совету или не быть, то вот мое мнение: Совет виликов не нужен. По крайней мере, на время войны.
Циллий кивнул:
– Я прекрасно понимаю вас, Мишан, однако должен заметить, что каждый из членов Совета – это яростный борец, не менее ваших офицеров мечтающий о свободе для сервов. Каждый из них мог бы внести свой вклад в общую борьбу, если не на посту советника, то в любом другом месте. Было бы неразумно отталкивать этих людей от дела восстания вообще. Дайте нам хоть что-то.
– Что именно? – спросил Трэйт.
– Посты в армии, губернаторство над марками, магистратуры в городах. Каждый вилик – это опытный администратор, мы не будем лишними, поверьте.
Трэйт вышел из-за стола и прошелся по комнате.
– Вы просите о ком-то конкретно?
– О многих. Но прежде всего о Каро Сабине и Дэне Критии, Мишан. О ваших лавзейских товарищах. Критий – полковник гадгедларов, гвардии Свободы, командующий внутренним корпусом, созданным нами для борьбы с контрреволюцией. Пусть он останется его командиром.
Маршал помолчал, недовольно покрутил ус.
– Хорошо, – сказал он наконец, – пусть останется. Я не стану его смещать, пока нет серьезных нарушений. А что с Сабином?
Циллий пожал плечами.
– Бургос, столица Эшвена, – сказал он. – Я думаю, для этого города нет более достойной кандидатуры на пост префекта, чем наш друг Каро.
– Сомневаюсь, – пробурчал себе под нос Трэйт, но тут же развернулся и сказал: – Однако, если это ваша личная просьба, то она будет удовлетворена.
– О, да. Это личная просьба, Мишан.
– Пусть будет так, сударь. С завтрашнего утра Сабин назначается префектом Бургоса и префектуры Бургоса и Литавра. Что-то еще?..
Когда Циллий вышел, Трэйт коротким жестом пригласил стоящих на входе офицеров присаживаться.
Они расселись вокруг его стола полукругом, в роскошных обтянутых шелком креслах. Все несколько пораженные теми уступками, которые новоиспеченный маршал только что сделал для партии виликов. Почти полностью должности префектов и губернаторов провинций были занятыми бывшими советниками и приближенными к ним людьми. Согревало только то, что собственно в армии единственным командиром «от виликов» остался Критий. На всех остальных должностях находились не вилики и провилики, а рядовые сервы, выдвинувшиеся в ходе войны.
Как всегда, паузу неопределенности в лоб и с ходу нарушил Бранд.
– Меня, конечно, никто не спрашивает, сэр, – сказал он, смущаясь, – однако, по-моему, зря мы с ними цацкаемся. Надо бы за шкварник – и вон из города! А то, значит, Сабин теперь станет столичным префектом, а этот его прихвостень Критий по-прежнему останется заправлять целым полком! Зря, зря: чую я, намучаемся еще и с тем, и с другим.
Трэйт поморщился:
– Знаешь, Бранд, дружище, я вот не пойму одного – вы выбрали меня командующим или проституткой? C каких пор я должен отчитываться перед своими офицерами?
Бранд заткнулся и опустил глаза, но Трэйт не собирался устраивать выволочку. Он хлопнул великана по плечу и примирительным тоном продолжил:
– Что касается свежих назначений, то тут я могу сказать одно. Что бы ни решила армия в Бургосе, вилики пользуются большим влиянием во многих провинциях. Если вы заметили, большая часть вчерашних депутатов Ассамблеи была представлена именно управляющими поместий, а не кем-то другим. Так что прямая ссора со вчерашней властью чревата расколом. Это один момент. А другой таков: Циллий прав, не все вилики такие говорливые политиканы, как Сабин. Многие из них преданы нашему общему делу и могут быть реально полезны. К тому же все они – профессиональные управляющие, хозяйственники, администраторы, бизнесмены. Именно они нужны сейчас нам на местах. По крайней мере, на гражданских должностях.
Трэйт вздохнул.
– Да, – продолжил он, – в Бургосе и Рионе, в Силломарисе и Утрике нами захвачены десятки тысяч орудий и сотни тысяч единиц ручного оружия. Тонны боеприпасов, сотни армейских продовольственных складов, огромное количество амуниции, казна марок и провинций. Свыше ста тысяч пленных королевских солдат и даже несколько военных кораблей. Да, мы на вершине славы! Да, миллионы освобожденных сервов по всей стране боготворят нашу армию, а прочие жители, бывшие свободные подданные короля, готовы лизать нам сапоги. Однако каждый из вас должен прекрасно осознавать, что без поддержки твердынь храмов Хепри нашему новорожденному государству не устоять перед монархией Бориноса, сколько бы побед мы ни одержали, сколько бы земель нами ни было захвачено!
