Нельзя не отметить важную особенность персидского войска — его многонациональность, обусловленную самим характером державы Сасанидов. В состав армии шахиншахов, помимо жителей Ирана, включались арабы из Северной Аравии; уже упоминавшиеся дейлемиты и кадисии из Прикаспия; хиониты, гунны и эфталиты — с востока; аланы и сабиры — с Северного Кавказа; армяне — из Закавказья; сегестанцы — из областей, близких к Индии. Они вступали в войско со своим оружием, использовали в сражениях свои способы построения и тактику. Эти люди имели свои интересы и могли переметнуться на вражескую сторону — например, к своим соплеменникам. Поэтому неудивительно, что исследователи отмечают тенденцию Сасанидов к ротации войсковых контингентов: выходцев из западных областей державы, согласно ряду свидетельств в источниках, направляли на восток, тогда как контингенты с востока привлекались к кампаниям с Римом — Византией.
Несмотря на некоторые минусы, воинство Эран Шахра представляло собой внушительного и опасного противника, особенно при эффективных правителях. Это отмечали и западные современники. Так, Аммиан Марцеллин, описывая армию шахиншаха Шапура II, с уважением отмечает: «Военная организация персов, их дисциплина, постоянные упражнения в военном строю и способ вооружения, нередко устрашавшие нас, делают их грозными даже для очень больших армий». Действительно, военная дисциплина, по крайней мере в правление Шапура, поддерживалась четко — существовали, к примеру, жесткие постановления против дезертиров. Наконец, среди отличительных качеств персов Аммиан Марцеллин отмечает их хитрость и осторожность.
Слагаемые военной машины
Конница
Гордостью сасанидской армии и ее основой были конные войска. Согласно Аммиану Марцеллину, персы «больше всего полагаются на храбрость своей конницы, в которой несет службу вся их знать». Он также отмечает, что командиры конницы входили в круг лиц, управлявших важнейшими провинциями Сасанидской державы.
В «Стратегиконе Маврикия» (конец VI — начало VII века) сообщается, что сасанидские воины одеты в панцири и кольчуги, вооружены луками и мечами.
Облаченные в железные доспехи и вооруженные длинными крепкими пиками, катафрактарии представляли грозную силу, но, оказавшись сбиты с коня, сами становились легкими жертвами. Чтобы такого не случалось или случалось как можно реже, применялись жесткие деревянные седла, крепко фиксировавшиеся ремнями на корпусе лошади. Своими четырьмя угловыми рогами или двумя высокими луками (передней и задней) такое седло надежно удерживало всадника и позволяло катафрактарию без опаски и риска наносить таранный удар копьем, а легкому кавалеристу вести дистанционный обстрел из лука на полном скаку и даже с разворотом корпуса (так называемый «парфянский выстрел»). Стремян сасанидская конница, да и конные войска окружавших ее народов еще не знали, но прекрасно обходились без них, используя упомянутые седла жесткой конструкции. Как подмечено специалистами-историками, «в источниках… самое раннее упоминание об употреблении стремян в Иране относится только к концу VII в.».
Персидская конница делилась на тяжелую и легкую. Тяжелая конница — копейщики-катафрактарии — состояла из представителей знати, что неудивительно, учитывая стоимость доспехов. Только очень богатые люди могли позволить себе тяжелое вооружение. Служба в катафрактариях была престижной.
С легкой конницей у Сасанидов, видимо, были проблемы. На востоке это показали их неудачи с кидаритами и эфталитами, а на западе — победы мобильных арабских соединений Септимия Одената, а впоследствии (в VII веке) — мусульман Халида ибн Аль-Валида. Согласно «Стратегикону Маврикия», персидская конница обращалась в стремительное бегство, если подвергалась внезапному удару. При этом, в отличие от кочевников, она не умела «делать неожиданные повороты против своих преследователей».
С другой стороны, часто упоминается о том, что нередко легкая и тяжелая конницы очень слаженно действовали, принося персидским войскам победу. Что касается соотношения легко- и тяжеловооруженных воинов, то первых было в десятки раз больше. Тяжелая конница на поле боя выполняла ударную роль, а легкая осыпала противника стрелами, проводила разведку, охранение и преследовала врага.
Ведущим видом наступательного оружия в сасанидской армии был сложносоставной пятичленный лук, с высоким КПД выстрела и, соответственно, поражающей силой. Данный тип лука многими так и называется — «сасанидским». Хотя вернее его назвать «кушано-сасанидским», ведь, эволюционировав от гуннских образцов и скифского лука, он принял свой сложившийся вид в кушанскую эпоху. Пришедший из Центральной и Средней Азии, этот тип лука был взят на вооружение парфянской конницей и затем, соответственно, армией Сасанидов. Среднеазиатские луки пользовались популярностью у персов и веками позже, во времена Фирдоуси. Не совсем понятно, на фоне сказанного выше, имеющееся в «Стратегиконе Маврикия» утверждение, что стрельба персов была скоростной, но не сильной. Возможно, такое применение обуславливалось определенными тактическими задачами и не является опровержением мощности «сасанидских» луков.
Сасанидская армия, костяк которой составляла все та же парфянская конница, тем не менее отличалась от парфянского войска расширенным применением пехоты и введением элефантерии. Корни такой трансформации кроются во внешнеполитических амбициях персов. Претензии шахов на ахеменидское территориальное наследие и активно проводившаяся в жизнь экспансия на запад приводили к необходимости захвата приграничных римских крепостей и городов-твердынь, что требовало активного привлечения пехоты. Но ведь до вражеского оплота надо было еще добраться. Одно дело — осаждать неприятеля, и совсем другое — противостоять ему в открытом поле в случае, если он неожиданно проявил инициативу. Так вот, чтобы обеспечивать поддержку пехотинцам и, более того, прорывать вражеский боевой порядок во время рукопашного сражения, как раз и пригодились слоны. Они же были как нельзя кстати при осаде римских крепостей.
Итак, надобность как в подготовленной пехоте, так и в элефантерии явно обозначилась. И надо отметить, Сасаниды имели возможности ее удовлетворения.
Пехота
Если про знаменитые римские легионы не слышал только ленивый, то про пехоту Сасанидской империи мало что известно. С одной стороны, это вполне понятно, так как собственной эффективной пехоты, равной римской, у персов практически не было. Особенно поначалу. Так, в IV веке Аммиан Марцеллин являлся свидетелем того, что персидские пехотинцы, «вооруженные наподобие мирмиллонов, несут службу обозных» Римский гладиатор-мирмиллон был защищен шлемом и щитом-скутумом, на ногах — матерчатая, кожаная или металлическая защита, например поножи, вооружен гладиусом. Аммиан Марцеллин продолжает: «Вся их масса следует за конницей, как бы обреченная на вечное рабство, не будучи никогда вознаграждаема ни жалованьем, ни какими-либо подачками».
С другой стороны, пехота, хоть и «второсортная», у Сасанидов, в отличие от парфян, наличествовала. В ее ряды входили лучники, пращники, копейщики. Этот фактор позволял персам при необходимости вступать в правильное сражение с противником, прежде всего с римлянами. Конечно, приходилось как-то восполнять качественный и количественный пробел в рядах пехоты. Важным источником пополнения пехотных порядков при первых Сасанидах были римские перебежчики. Случилось так, что на закате парфянской эпохи, после окончания междоусобной войны Септимия Севера с Песцением Нигером, иранские земли приютили немало воинов последнего. Согласно Геродиану, среди этих военных было много ремесленников, так что вскоре персы «научились не только пользоваться оружием, но и изготовлять его».
