– Так, – повторял он, – так, так. Все к одному. Ты, братец, погубил лучший взвод спецназа под Бронвеной, а этот идиот Бавен допустил разгром своей армии кучкой вонючих рабов! И как мне работать? Как мне работать, я спрашиваю?!
– Монсеньор, – начал викарий, восприняв гневный окрик господина не просто как очередной выброс адреналина, а как вопрос, – я уже сообщал вам, что никто из наших аналитиков не мог даже предположить, что вооруженные луками и мечами дикари справятся с целым взводом cовременных автоматчиков. Что же касается недавнего военного поражения под Шерном, то эта ситуация вообще находится в компетенции королевского штаба. Я не контролирую ведение войны Бориносом, монсеньор.
– А что ты контролируешь? Собственный хрен? Что делать, я тебя спрашиваю?!
– У нас остаются еще целый батальон спецназа с автоматическим оружием и клерикальные полки мушкетеров. И ваша гвардия, красноплащники. Материальные же ресурсы церкви вообще практически не ограниченны. Мы победим, это не подлежит сомнению.
– Я это и сам понимаю, болван! Мне нужны конкретные рекомендации, а не блеяние про мощь церкви и королевства.
Викарий вздохнул. Он уже привык к постоянным вспышкам гнева со стороны шефа, и все же в последнее время перманентная ярость кардинала, пожалуй, перехлестывала через край. Королевскую армию разбили, но он-то при чем?! Викарий порылся в ежедневнике, пошуршал листками. М-да…
– Я предлагаю провести еще одну спецоперацию по захвату Фехтовальщика, монсеньор, – сказал он после некоторого раздумья. – По данным космического мониторинга армия сервов сейчас разделилась. Большая часть во главе с так называемым маршалом Свободы, его зовут Трэйт, если вы помните, захватила столицу Бургос, а меньшая часть во главе с самим Фехтовальщиком позавчера утром вышла из Риона. Численность этой части всего около двадцати тысяч человек, преимущественно артиллеристы и мушкетеры. Сказать по-честному, это даже не армия, а большой артиллерийский корпус и обоз – они тащат орудия и боеприпасы, а также мушкеты, порох и корм для коней. И вряд ли могут считаться самостоятельной военной единицей.
Викарий постучал по ежедневнику ручкой.
– Так вот, – продолжил он, – если мы нанесем удар всеми силами батальона автоматчиков, да в чистом поле, где нечего поджигать, как на той злополучной вилле, он не сможет отбиться. Кроме этого я предлагаю провести операцию ночью и использовать ноктовизоры, приборы ночного видения. Тогда у бунтовщиков шансов не будет вообще!
Амир после внятного предложения викария немного успокоился. За долгие годы своего кардинальства он немного поотвык думать сам о практических вещах, таких как учет нюансов при проведении конкретных боевых операций. Большую часть времени он отдавал политике и тешил себя мыслью, что призван заботиться о проблемах глобальных, в масштабе своей немаленькой епархии, занимавшей целый континент. Викарий думал по этому поводу несколько иначе – он полагал, что Амир просто стар, но его мнения, разумеется, никто не спрашивал.
Кардинал еще раз сделал круг по кабинету и остановился перед подчиненным, вперив в него взгляд.
– Значит, они разделились, – повторил он за викарием, – действительно, это шанс. Десять тысяч – не двести. Однако ночью сервы могут засесть в укрепленном пункте. Днем же они идут по тракту, совершенно открытые для огня автоматов. Полагаю, нам следует напасть днем.
Викарий пожал плечами: «Старый тупой кретин», – подумал он.
– Как вы решите, монсеньор, – заявил он вслух. – Прикажете выступать?
Амир криво улыбнулся, скривил губы и вдруг захохотал:
– Ну уж нет. Чтобы ты запортачил мне и эту операцию? Отнюдь! Я сделаю все сам, а ты займись вот чем…
И с этими словами Амир ткнул пальцем в карту Бургоса, висевшую на стене.
* * *
Кардинал смотрел на экран монитора. С космического спутника колонна рабских артиллеристов выглядела как размытый длинный пунктир.
Амир добавил приближение, затем еще и еще. Прошелся вдоль линии. Искомый субъект ехал определенно в голове колонны, пропустив вперед только передовой разъезд. Так и есть – всадник на гнедом жеребце, с мечом на поясе и мушкетом за спиной очень напоминал проклятого Фехтовальщика.
Кардинал сделал запрос, и компьютер, немного пожужжав, выдал отчет: «Полная идентификация. Гор Брегорт. Серв, «призовой боец», легкий вес, I.№ 650-257-891, инициирован 12-го дня месяца Фаменот в Кербульском храме, генетический код…» Амир закрыл окно справки – и так достаточно. Это был тот, кого он искал.
Прокрутив ручку телефонного аппарата, кардинал набрал внутренний номер и отдал приказ.
Охотничья команда «темных арбалетчиков», составленная из бойцов специального назначения, которую Апостол в свое время разрешил создать при Бургосской курии, постоянно размещалась в султанате Эльбиника. В единственной провинции планетарного королевства, где церкви принадлежала не только духовная, но и светская власть. Для расположения спецназа было выделено отдельное обширное поместье, несмотря на то что количество «арбалетчиков» числом не превышало батальона в четыре сотни бойцов. Однако эти четыреста человек являлись на протяжении столетий той силой, которая внушала врагам церкви по всему континенту страх и ужас. Кардинальский спецназ имел на вооружении модифицированное огнестрельное оружие – автоматы, как их называл сам Хепри, и каждый боец заменял собою роту, а то и полк мушкетеров.
Спецназ нападал внезапно, обычно ночью, мгновенно перемещаясь по всему Эшвену через порталы Храмов, а непосредственно по району операции – на лошадях. Он наносил неотразимые удары по заговорщикам и бунтовщикам, еретикам и ослушникам, забирая во тьму неугодных церкви шательенов и должностных лиц, и никто, включая самого короля, не смел противиться этим служителям рока в черно-зеленой камуфляжной форме.
Так происходило всегда, вплоть до того злополучного дня, шесть месяцев назад, когда взвод неукротимых автоматчиков с приборами ночного видения и лазерными прицелами, рациями и спутниковой связью не был перебит сбежавшими рабами из луков, перерезан мечами и переколот кинжалами. Этот позор лежал теперь на каждом из спецназовцев, и все они, как один, кипели ненавистью к Фехтовальщику, погубившему их товарищей. Тогда уложили тридцать человек, включая командира батальона, Пса Рутгера, и хотя матрица Рутгера сохранилась, кардинал не горел желанием его воскрешать.
Идиоты должны дохнуть – это первое правило естественного отбора! Это правило, кстати, касается и викария. Надо бы давно сменить ублюдка, обнаглел, сволочь, до невозможности. Да, не на кого положиться – вокруг одни бездари. Святой Хепри, с кем приходится работать! Но незаменимых людей нет, – успокоил себя кардинал, – и сегодня он возглавит операцию сам. Он покажет негодяю-викарию, как проводятся захваты вражеских полководцев, а потом вообще отправит помощника в длительную ссылку куда-нибудь в отдаленный храм. Надо демонстрировать подчиненным, что глава курии может обойтись и без них.
Амир спустился вниз в обширный ангар, где уже стояли, вытягиваясь во фрунт, его лучшие секретные бойцы. Автоматическое стрелковое оружие было достоянием церкви, и только клерикальный спецназ мог использовать это смертоносное достижение неизвестных умельцев. Если эти падут, то заменить их до специального разрешения самого Господа будет некем. Хепри лично посвящал бойцов в свой спецназ и лично вручал им в руки оружие. Поэтому потеря каждого – это страшная потеря. Воскрешал спецназовцев также только сам Господь.
