Из любви к искусству?
Она такая.
Она может!
Или… или что-то случилось? Из области все того же непонятного, невидимого, потустороннего?
Как узнать? Карамзина вряд ли скажет! Значит, надо разобраться самому.
Но каким образом?! Ну не видит он этот дом, не видит!
Но если ты чего-то не видишь, не факт, что этого не существует…
Это Карамзина сказала, когда они стояли перед той фотографией на выставке.
Тогда Чихов взбесился. А сейчас подумал: в этом что-то есть!
Слепой ведь не видит, к примеру, дверь. Но это не значит, что двери не существует! Слепой находит ее ощупью, открывает и входит!
«Значит, так, – сказал себе Чихов. – Предположим, я слепой. Предположим, дом есть, но я его не вижу. Если он есть, значит, его можно потрогать. Я сейчас подойду туда, где вроде бы он должен стоять. Подойду – и все там потрогаю. Если я что-то нащупаю – он есть. Если не нащупаю – его нет».
Он перешел через дорогу, приблизился к брандмауэру и снова замер, набираясь храбрости.
Из-за угла выбежала, мелко перебирая лапками, кошка – серенькая и пушистенькая. Обвилась вокруг ног, подняла зеленые глаза, мяукнула вопросительно: мол, у тебя кусочка колбаски, случайно, нету, мур-мяу?
– Извини, ничего нет, – развел руками Чихов.
Кошка, впрочем, не слишком огорчилась: видимо, была сыта, а про колбасу спросила просто так, на всякий случай. Выбрала пятачок земли посуше, села, уложила хвост вокруг лапок и внимательно уставилась на пустырь неподвижными глазами.
Что она там высматривала, было совершенно непонятно. Но еще непонятней, почему кошка вдруг подскочила метра на два – и дала такого деру! И серый хвост трубой!
– Да ты что?! – испуганно крикнул вслед Чихов, но кошка ничего не ответила и мигом скрылась за тем же углом, из-за которого вышла.
И вдруг случилось что-то очень странное. У Чихова возникло ощущение, будто мимо него кто-то прошел. Стремительным, легким шагом, почти не касаясь земли, не оставляя следов. Но именно его появление заставило кошку удрать! Как будто она увидела этого невидимого человека – и очень испугалась.
Чихов огляделся. Нет никого.
Откуда же взялся этот… кто?!
Тот, кто прошел мимо.
Тот, кто напугал кошку.
Да это же смешно! Никто не проходил! А кошка гуляет сама по себе, это каждому известно! Чихов сегодня наслушался всяких страшилок, вот у него чердачок самую малость и покосился. Надо мотать отсюда домой, сесть за стрелялку, где все зримо, реально, понятно и нет никаких невидимых людей, которые выходят из невидимых дверей невидимых домов…
И тут Чихов обмер. Потому что он увидел… он вдруг увидел дверь.
Это была отдельная дверь – прямо на развалинах, присыпанных снежком, дверь без дома!
Покосившаяся, разбухшая от сырости, обитая рваной клеенкой, из-под которой торчали клочья ваты. Рядом валялось старое-престарое кресло, которому место только на свалке.
Очень может быть, что его уже даже туда несли, а потом устали и бросили прямо около двери.
Что за чушь лезет в голову?!
Чихов нервно сглотнул и осторожно двинулся вперед, не отрывая глаз от темного дверного проема.
Он увидел! Он тоже умеет видеть! Не хуже, чем Карамзина!
Внезапно показалось, что очертания двери начинают блекнуть, меркнуть, как бы растворяясь в воздухе.
Сейчас все исчезнет? И он так и не узнает, что там, за этой дверью, в этом доме? Нет, надо успеть, успеть!
Чихов рванулся вперед, добежал до двери, уткнулся на мгновение во что-то плотное, как бы в преграду какую-то, но тотчас же ощутил, что путь свободен, и вбежал в темноту подъезда.
Сзади раздался знакомый голос:
– Чихов! Стой! Не надо!
Голос Карамзиной, что ли?
Чихов обернулся.
Сзади ничего не было: ни улицы, ни мокрого снега, ни белого дня… ни самой этой двери, в которую он только что вбежал!
Кругом царила темнота.
Непроглядная темнота!
* * *
Отец сел за стол; мама налила ему супу, нарезала хлеб. На сковородке скворчала, разогреваясь, новая порция котлет.
Роза стояла в кухонных дверях и смотрела на родителей.
Как хорошо, что папа пришел! Сейчас у мамы совсем другое лицо, чем было недавно. Нет того тягостного, потерянного выражения: она смеется, что-то спрашивает у папы, сама что-то отвечает ему… Вот полуобернулась, увидела в дверях Розу и просияла улыбкой. Сразу видно, что именно эти двое, муж и дочь, – для нее самое главное в жизни, а вовсе не какие-то там печальные воспоминания о давно погибших друзьях!
Розе ужасно захотелось запечатлеть эту счастливую сцену. Она принесла мобильник, поймала кадр, нажала на экран…
И ничего не произошло.
На экране вспыхнула надпись: «Память вашего телефона переполнена. Удалите ненужные фотографии, чтобы можно было сохранить новые».
Да, она уже давно собиралась почистить телефон, жаль, что так и не собралась!
Роза открыла галерею – и сразу наткнулась на шесть очень странных кадров: темных, с какими-то мутными пятнами. Автоматически удалила один из них, быстренько сфотографировала родителей. Снимок сохранился на освободившемся месте, а потом телефон снова забастовал.
Однако прежде чем удалить эту невнятицу, Роза все-таки решила выяснить, что это за кадры. Когда и зачем она их отщелкала? Такое ощущение, что она видит эти снимки в первый раз!
На них был запечатлен перекресток, трамвайные рельсы, край здания с вывеской «Павловская курочка», тротуар – и кирпичный брандмауэр какого-то разрушенного дома. И рядом блеклое, размытое пятно…
Все кадры были практически одинаковыми, только на последнем появилась черная собака, бегущая к брандмауэру. А пятно, которое раньше лежало на земле, теперь повисло в воздухе.
Было похоже, будто пятно испугалось собаки и подпрыгнуло!
Собака, черная собака…
Глядя на нее, Роза словно бы услышала свой крик: «Пошла вон!»
Кажется, она кричала на эту собаку. Но почему? С какой стати? У нее же с собаками мир, дружба и улыбки на веки вечные! Почему ей понадобилось отгонять псину от этого светлого пятна?
А главное, почему она не помнит, как и когда это происходило?!
Роза снова и снова просматривала оставшиеся пять кадров.
Этот брандмауэр… Мама сказала, что от ее детского дома после взрыва уцелел только брандмауэр… Да ведь на фотографии, которую мама пересняла в городском архиве, изображено именно это место! Этот перекресток, эти трамвайные рельсы… этот брандмауэр!
