Там оказался уголок какого-то другого мира… но явно не того, в котором она сейчас находилась.
В том мире был голый, пыльный, щелястый пол, на котором уже почти не осталось краски, и стена с повисшими клочьями бесцветных обоев. На полу, облокотившись на стену, полусидела-полулежала какая-то девчонка в джинсах, сапожках и красной курточке. На шее у девчонки был намотан яркий шарф, и она сидела, опустив голову и уткнувшись в этот шарф.
«Странно, – подумала Роза, – у меня точно такая же куртка! И сапоги, и джинсы, и даже шарф… и волосы такие же кудрявые…»
Волосы девчонки казались серыми от пыли и свешивались на лицо, прикрывая его. Да и одежда у нее была покрыта пылью. Из рукава курточки высовывалась рука… нет, это были кости! Мертвые кости! Там, в красной курточке, сидела мертвая…
– Это я?! – в ужасе крикнула Роза, снова взглянув в зеркало.
Красноволосая женщина смотрела на нее с уничтожающим презрением, а потом ее глаза расширились и начали менять цвет. Из зеленых они, потемнев, стали черными, потом, через темно-багровый, – красными, алыми, оранжевыми, ярко-желтыми… и вдруг словно затопили Розу золотым сиянием. Но за миг перед тем как она ослепла от этого жгучего света, женщина выкрикнула какое-то слово.
Это был приказ, которому нельзя не повиноваться.
И Роза повиновалась.
* * *
Кайтэн дрожал от гнева.
Крыша вздыбилась, стены шатались, ступени ходили ходуном, а кресло, стоявшее у двери единственного подъезда, само собой вдруг опрокинулось.
Окна распахнулись и хлопали створками. Стекла испуганно дребезжали, а некоторые из них вообще разбились.
Зачем ему помешали?! Зачем у него отняли эту игрушку?!
Корио, этот молодой ловец, который стремительно пробегал сквозь него, воспринимая его только как некую дверь, через которую можно пройти, волоча пойманных призраков, в иные миры и вернуться обратно, оскорблял его своим невниманием. Кайтэн не хотел быть только какой-то дверью! Он хотел оставаться Истребителем демонов, уважаемым во Вселенной существом! Он служил роду Корио, исполняя свой долг, однако изнемогая от скуки! И он пришел в восторг, когда в доме вдруг появилась эта девчонка.
Кайтэн проник в ее мозг. Еще совсем немного – и он вызнал бы все ее мысли и окружил бы миром этих убогих, но таких забавных человеческих мечтаний. Еще немного – и она бы забыла о своем прошлом! Она навсегда осталась бы здесь…
И тут… и тут ему помешали! У него отняли эту забаву!
Опять вмешалась эта проклятая Тамэо. Какая жалость, что в свое время он не прикончил эту демоницу!
Кайтэн попытался понять, почему демоница Нацу-нэ заступилась за человеческого детеныша. Это было непросто, однако он вчитался в следы, оставленные девочкой в памяти портала, а потом попытался проследить небесные и земные пути Тамэо…
Открытие изумило его.
Так вот почему девочка смогла увидеть портал!
Мало того! Она увидела Корио!
Это очень плохо…
Кайтэн виноват, что не спохватился сразу, что не предупредил Ловца призраков об опасности. А ведь он не единожды наблюдал за девчонкой, которая поджидала появления этого равнодушного ко всему на свете, кроме ловли призраков, Корио.
Одного из тех вселенских скитальцев-оборотней, к числу которых принадлежали и Кайтэн, и Тамэо…
Кайтэн ничего не сказал Корио, потому что эта ситуация его развлекала! Развеивала скуку! Он веселился, размышляя: может быть, девчонка полюбила Корио?! Это чувство обошло Кайтэна стороной, однако он не единожды слышал о том, какие безумства совершали влюбленные: и творцы Вселенной, и скитальцы-оборотни, и призраки – ну и люди, конечно. Многочисленные истории о сердечных бурях кочевали по Вселенной, передаваясь от племени к племени, от поколения к поколению.
Но теперь Кайтэн больше не веселился, а проклинал свою беспечность. Как можно было сразу не понять, что девчонка опасна?!
Люди могли увидеть Кайтэна и Корио, если бы они сами сбросили защитную завесу невидимости. Разумеется, ни тот ни другой не делали этого – однако девочка все же смогла их разглядеть!
И вдобавок ко всему она еще и…
Теперь у Кайтэна две причины расправиться с ней.
Пусть она только вернется!
Истребитель демонов встретит ее, как подобает встречать врага!
Сначала напугает до полусмерти.
А потом и до смерти!
* * *
– Ну ты даешь, Карамзина!
Роза вздрогнула и обернулась.
Чихов, конечно, кто же еще.
– Нет, это уже наглость! – выкрикнул Чихов. – Чего ты сюда понеслась как дура? Не поверила мне? А теперь ты видишь, что никакого дома здесь нет?
– Какого дома? – удивленно спросила Роза. – Где?
– Да вот здесь! – Чихов ткнул пальцем в сторону полуразрушенного брандмауэра, почти на вершине которого притулилась тонюсенькая березка.
На ее ветке дрожал чудом уцелевший желтый листок, в то время как со всех деревьев вокруг листья давно уже опали, раскисли и превратились в кашу, присыпанную снегом. И Роза с какого-то перепугу забралась в эту ледяную кашу и стояла в ней – рядом с зарослями пожухлой травы, покрывавшими какой-то пустырь!
– Ты спятил, Чихов? – раздраженно спросила она, выбираясь на более или менее сухое место и чувствуя, как промокли и замерзли ноги. – Да нет здесь никакого дома, одни развалины!
– Издеваешься? – обиделся Чихов. – А в «Октябре» ты что говорила?!
– В «Октябре»? – еще больше удивилась Роза. – Что, сегодня Женька дежурит?
Чихов моргнул и сказал, отделяя одно слово от другого:
– Да. Сегодня. Женька. Дежурит. И. Мы. С. Тобой. Ходили. В. «Октябрь». Но. Ты. Сбежала. С. Фильма. И. С. Выставки!
– С какой выставки? – непонимающе уставилась на него Роза.
– С меня хватит! – возмущенно взвизгнул Чихов, повернулся и быстро ушел.
Даже спина его показывала, насколько глубоко он оскорблен.
Роза растерянно смотрела ему вслед.
Все-таки он очень странный, этот Чихов. Какой-то фильм, какая-то выставка… И главное, она с этой выставки сбежала?!
Бред. Полный бред.
Интересней другое: что она делает здесь, около этих невзрачных развалин, утром, да еще в каникулы, когда все нормальные люди пользуются случаем подольше поспать? Самое малое до обеда!
– Не ты зеркальце потеряла? – раздался рядом скрипучий голос.
Роза повернула голову и увидела высокую худую сгорбленную старуху в каком-то длинном черном балахоне. Из-под черного платка торчали седые пряди, лицо тонуло в морщинах.
В одной руке она держала палку, больше напоминающую клюку, а в другой – маленькое круглое зеркальце.
