Наконец-то, спустя немыслимо длинные десять минут, Брегорту наскучило махать перед толпой бесценным артефактом, и он переслал приз-кинжал в палатку под охрану двух бургосских габеларов, прибывших с ним из столицы.
Трэйт и Бранд их знали. Гор также видел сегодня и даже здоровался. Это, однако, не помешало ему быстро вырубить обоих со спины предательским ударом тяжелого набалдашника кинжальной рукояти – извините, ребята.
Засунув за пазуху немыслимой стоимости игрушку, Гор побежал в отель.
Там он заставил себя подняться по ступеням вверх спокойным размеренным шагом и сначала проверил Лисию.
Девушка порывисто метнулась к нему с кровати, обняла.
Несмотря на бурлящее в нем страстное желание никогда не выпускать ее из своих объятий, он осторожно отодвинул любимую.
– Еще немного, милая. Потерпи!
Они сели. Она на ковер подле него, он – рядом на табурете, чтобы было удобнее использовать инструмент, и ближе к свету. Оттянув ошейник, Гор обнажил трофейный ишедовый кинжал и принялся пилить.
Десять, пятнадцать надпилов.
К невероятному облегчению Гордиана, металл поддался, а затем лопнул, раскрыв наконец проклятые объятья рабского хомута. Свободной рукой Гор смахнул со лба леденящий пот. Дьявол! Он так долго борется с этим электронным чудовищем, что ожидал уже всего чего угодно.
Первый ошейник полетел на пол.
Его ошейник поддался так же легко, и вскоре ворсистый ковер его спальни украшала пара поганых изделий.
Они начали торопливо собираться. Лисии оставалось всего лишь накинуть на плечи единственный женский плащ, который Гордиану за время прошлого визита удалось отыскать в ближних комнатах. Мужские же сборы на этот раз были более долгими.
Гор засунул за пояс заряженный пистолет, накинул новую, захваченную с площади епанчу, нахлобучил шляпу, запихал в нагрудный кошель выигранные деньги и, закинув за спину походный мешок, поглядел в зеркало. На вид – типичный ронин из тех, что не имеют права на земли, оклады и титулы, но сохраняют дворянское достоинство шательена, «золотой пояс», фамилию предков и вечно пустующие карманы. Учитывая, что до паспортной системы еще никто в этом мире не додумался, вероятность его поимки, если удастся уйти из Бронвены, практически равна нулю. А там – весь этот новый мир принадлежит им, удачливым и отважным. Гор резко развернулся на каблуках своих блестящих сапог, сверкнувших шпорами, и потянулся к двери.
В этот момент дверь открылась сама, явив взору Гордиана недоумевающее лицо Никия.
– Ты куда-то собрался? – выдохнул тот, пораженный открывшимся зрелищем экипированного к походу молодого «ронина». Лисия, по счастью, оставалась в соседней комнате и, услышав знакомый, но третий голос, испуганной птичкой замерла на пороге, невидимая для гостя.
– Заходи! – Гор затащил Никия внутрь и, осмотревшись, нет ли кого снаружи, прикрыл дверь.
– Ты точно один? – уточнил Гордиан.
Кадет кивнул.
Вот же нелегкая принесла, – подумал Гордиан. Но действовать нужно быстро – либо уговорю, либо…
Он выпустил одежду Никия, все еще глядящего на него широко открытыми глазами, подошел к кровати, нагнулся и поднял останки рабского ошейника.
– Ты видишь это? Это мой «хомут», брат, его можно снять, и я только что решился на такой поступок. Скажи мне, Никий, сейчас или никогда, ты хочешь стать свободным?
Никий был «призовым» кадетом, почти консидорием, а значит, по определению должен был приходить в себя быстро. Он помотал головой.
– Конечно, хочу, Гор! Брат, зачем ты спрашиваешь такое? Но ведь тебя поймают! Ты же бежал однажды и избежал казни чудом. Куда ты собираешься теперь? Если даже тебя не поймают, чем ты станешь заниматься? Ведь ты чемпион. Лавзея – твой дом. Там тебя ждут товарищи. Да и Бронвена полна габеларов – тебе не уйти!
Гор вздохнул.
Правая рука, спрятанная за спиной, все еще сжимала тяжелый пистоль, направленный стволом вниз, так, чтобы удобнее было бить тяжелым навершием рукояти. Бить исподтишка, с короткого размаха и резко, в висок – насмерть.
Кисть сжимала оружие крепко, почти до судороги. Пару мгновений назад Гор был готов убить лучшего и настоящего друга, просто ради того, чтобы увеличить шансы на успешное бегство, предотвратив человекоубийством возможность слишком скорого доноса. Куда ты катишся, Гордиан Рэкс, демиург и диадох?
Человек ты или животное, убивающее, чтобы жить самому? Сколько еще трупов должно удобрить кладбищенский чернозем, чтобы ты насытился?
Десять? Сто? Тысяча?
Стало слишком легко убивать, Гор покачал головой. Это не нормально.
– Я уйду, Никий. Смогу, – сказал он вслух, бросая пистолет на кровать. – И вернусь, чтобы освободить всех в школе. Сейчас нет времени рассказывать тебе все подробно, но поверь – у меня есть возможности, которые и не снились вашим церковникам. Нужно только уйти. И я спрашиваю тебя об одном – идешь ли ты со мной? А если не идешь – не предашь ли?
– Бог с тобой, брат. Мы прошли вместе весь путь от клонической колбы до авеналий. Но… – Ник быстро прошел к окну: – Посмотри.
Гор подошел к товарищу и аккуратно отодвинул занавеску.
Внизу у входа в отель помимо обычного габелара, охранявшего здание и не чинившего препятствий никому из постояльцев, стояли четыре королевских гвардейца, из свиты покойного ныне лорда Хавьера. В роскошных, шитых золотом камзолах, плащах, без доспехов, но с мушкетами за спиной и мечами на поясах. Они расспрашивали стражника о чем-то.
О чем? О, пожалуй, тут не было вариантов.
– Полчаса назад на площадь явились гвардейцы Хавьера, – пояснил Никий. – Говорят, ты перерезал у него пол-отеля, украл девушку, зверски убил черного катарца. Трэйт и Сабин арестованы по обвинению в попустительстве, а Брегорт сейчас торгуется с префектом, пытаясь высвободить их под залог. Эти гвардейцы направились сюда. Кстати, с ними Черух. Брегорта обязали, чтобы он оказал шательенам всю возможную поддержку.
Гордиан кивнул. Только сейчас он заметил рядом с дверью маленькую фигурку местного старца-провилика. Вот не повезло старику! Впрочем, он опять думает не о том.
Чемпион авеналий повернулся к Никию. Отстегнул от ремня увесистый кошель с выигранными сегодня деньгами – ровно сорок сестерциев. Прикрыл глаза.
– Значит, так, – слова ложились гладко и ровно, как будто придуманные заранее. – В той комнате Лисия. И она, так же как и я, – без ошейника. И у меня есть одна просьба к тебе. Самая важная просьба, Ник, о которой я когда-либо просил в своей жизни…
* * *
Пятью минутами позже Гор вышел за дверь.
Сумевшие за это время пройти в отель гвардейцы, заметив Гордиана, замерли, но убедившись, что он один, приняли довольно наглые, расслабленные позы.
Гор молча спускался по лестнице, как ни в чем ни бывало.
