– Дай пройти, женщина.
– Ты только посмотри на него, копия папаша! – презрительно выплёвывает Клэр. – Наглый, неадекватный! Пошёл вон отсюда!
– Немедленно прекратите! – вмешивается Кид. – Что вы здесь устроили?
— Пусть он уйдёт! – надрывая горло, велит Клэр. – Такова была бы воля покойной Элис.
– Так нельзя, вы ведёте себя неправильно, – осторожно встревает отец.
Конфликты – вообще не его стихия, оттого и звучат эти слова довольно мягко.
Босая подхожу к лестнице. Замечаю Картера у парадной двери и выстроившихся перед ним скандалисток.
– Он должен уйти. Немедленно! – стоит на своём подруга матери.
– Хватит, Клэр, ты в этом доме не хозяйка! – громко обращаюсь я к ней.
Гости поворачиваются в мою сторону. И она тоже. Прищуривается, делает шаг вперёд, но меня интересует лишь тот, кто стоит позади неё.
Картер… Он смотрит на меня, а я на него.
Как же давно мы не виделись!
– Поимей совесть, девочка! На пару с ним вы загнали мать в могилу!
Её слова просто ужасны. Они режут сердце подобно лезвию. Ранят, не щадя.
– Как можно говорить такое во время поминок? – сокрушается Кид.
Меня начинает трясти. И похоже, всё то, что я скопила в себе за эти дни, вот-вот прорвётся наружу. Потому что в груди неприятно жжёт, а глаза печёт от подступивших слёз.
– Уйти придётся тебе, Клэр, – мой голос дрожит, но звучит как надо. Уверенно и бескомпромиссно.
– Шалава сопливая, да как у тебя наглости хватает! – она вся клокочет от ярости. – Аааа! Отпусти!
Всё происходит очень быстро. Картер выдаёт трёхэтажный мат, делает резкий выпад и хватает её за руку.
– Аааа! Помогииите!
– Картер, не надо, – прошу, испугавшись наряду со всеми.
– Лерой, отпусти её, – Кид хлопает его по плечу. – Отпусти её, слышишь? Она уже уходит...
Глава 15
КАРТЕР
Шалава? Она назвала Онил именно так?
Этой змее хочется свернуть шею, но меня останавливает голос Кида. Устраивать шоу и опускаться до уровня этих никчёмных скандалисток не хочется только из уважения к его семье.
Резко разжимаю пальцы, и дамочка с каре едва не валится на пол от неожиданности. Губы так и распахнуты в приглушённом «о». Не ожидала, что я посмею её тронуть. Кое в чём ошиблась. Я ещё более отмороженный, нежели мой отец.
– Рад, что Элис больше не преграда? — шипит, потирая предплечье.
Что несёт эта больная женщина?
– Тебе и правда лучше уйти, Клэр, – обращается к ней Кид.
Игнорирую прикованные к моей персоне взгляды и направляюсь к лестнице. Стараясь не слушать ядовитые речи, доносящиеся мне в спину. Поднимаюсь по ступенькам и останавливаюсь напротив девчонки, чей образ до сих пор мучает меня, стоит только закрыть глаза.
При взгляде на неё мотор сбивается с ритма и начинает биться о рёбра с такой силой, что того и гляди выйдет из строя.
– Какой же дрянью выросла твоя дочь, Джош! Ни стыда, ни совести! – продолжает концерт тётка Роуз.
– Даже слезы не уронила, стоя у могилы своей матери, это о многом говорит! – вторит ей та, которая минутой ранее тряслась от страха, испуганно замерев от ужаса.
– Идём. Не слушай их, Онил, – осторожно разворачиваю девчонку, касаясь её плеча.
Потому что если не уйдём сейчас, велик риск того, что я вернусь и всё-таки закончу начатое. Сука договорится что одна, что вторая.
В дверях комнаты Онил стоит её двоюродная сестра. Пялится на меня во все глаза, широко открыв рот. Сейчас она – один в один мамаша.
– Изыди, Сандра, – бросаю раздражённо, кивком головы указывая направление, в котором ей следует двинуться.
– Я Сара.
– Мне плевать, исчезни.
Растерянно моргает, но послушно отступает, пропуская в комнату сестру. Вхожу следом за Роуз и захлопываю дверь прямо перед длинным носом Сандры. Отрезаю нас от внешнего мира... Достаю из кармана брюк пачку сигарет и подхожу к окну. Распахиваю его настежь, впуская в комнату шум дождя, и оперевшись спиной о подоконник, щёлкаю зажигалкой.
В комнате царит полумрак, но тоненькую фигуру Онил, присевшей на краешек кровати, я вижу предельно отчётливо. Даже не верится, что вот она передо мной. Настоящая…
Курю, медленно выпуская дым, и пытаюсь успокоиться, ведь в ушах до сих пор звенит мерзкое «шалава сопливая», и злость по-прежнему требует выхода. Меня всегда слишком глубоко задевало то, что связано с Роуз. А уж если кто-то обижал её, то вообще сносило крышу капитально.
Её тяжёлый вздох отзывается уколом под рёбрами. Смотреть на неё такую невыносимо. Ещё там в траурном зале отметил нездоровую худобу и болезненную бледность. Роуз стояла рядом с отцом. Строгое чёрное платье. Безучастный взгляд, потухшие глаза.
Такая потерянная и маленькая…
Очень хотелось подойти, но её всё время окружал кто-то из родственников или знакомых. А потом она и вовсе ушла. Не знаю, что случилось.
На кладбище я всё же поехал. Как бы не складывались мои отношения с Элис Онил, чувствовал, что так будет правильно. Вопреки словам её подруги, никакого удовлетворения от случившегося я не испытываю. Мне искренне жаль мать Роуз. Я никогда всерьёз не желал ей мучительной болезни или смерти. Однако да, в какой-то момент мне всё же стало не по себе. Я ведь и правда проклинал её. В то утро, когда она путём шантажа отправила Роуз во Флориду и в ту ночь, когда я ехал оттуда на своём додже домой. Орал как ненормальный, что ненавижу их обеих… Но нет, такого исхода у Бога я не просил.
Дождь шумит всё громче, а мы оба по-прежнему молчим. Роуз сидит, опустив голову. Сгорбилась, худенькие плечи то и дело подёргиваются. Она сейчас напоминает куклу с поломанным механизмом. И боюсь, внутри всё гораздо хуже, нежели кажется снаружи. Она ведь, как всегда, борется с собой и старается держаться. Из последних сил.
Потушив окурок о пепельницу, отталкиваюсь от подоконника и направляюсь к ней. Запихнув обиды и претензии куда поглубже. Сейчас то, что произошло между нами год назад, не имеет значения. По крайней мере, не в данный момент. Девчонка потеряла мать, и я пришёл поддержать её. Когда такие вещи происходят в жизни любимого человека, важно быть рядом. Даже если этот человек тебе уже не принадлежит…
Присаживаюсь на корточки перед ней.
– Роуз… Ты в порядке?
Слова даются с трудом. В глотке будто песок. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потому что она поднимает голову и я, помимо воли, попадаю в плен её прекрасных глаз.
Кивает. Сглатывает...
Разглядываем друг друга… Жадно. Долго. Излишне внимательно. Пристально. Будто не виделись целую вечность. Хотя для меня этот год без Неё и был грёбаной вечностью. Серые, одинаковые будни сменяли друг друга, а я всё загибался по девочке, так хладнокровно распрощавшейся со мной.
