– Давай не будем об этом.
– Мне обидно, ясно? – повышает голос. – За тебя… За нас!
– За нас? – не могу сдержать усмешку.
Не было никогда этого «нас». Разве что в её богатом воображении.
– Я всегда выбирала тебя, Лерой. Всегда готова была идти за тобой. Неважно куда. Всегда…
– Зачем ты говоришь мне всё это? – раздражённо спрашиваю, затягиваясь никотином до ноющей боли в груди.
– Потому что будь я на её месте, ни за что бы тебя не отпустила, – касается моего плеча. – Понимаешь ты или нет?
Какое-то время молча докуриваю свою сигарету. Выбрасываю окурок, поворачиваюсь к ней.
– Сандерс… Ты никогда не была и не будешь на её месте. Мне пора вернуться в зал. Извини…
Глава 7
Междугородний автобус медленно тащится по пустынной трассе Калифорнии. Издевательство над пассажирами продолжается почти четыре грёбаных часа, в то время как на легковой тачке от Лос-Анджелеса до пункта назначения можно добраться в два раза быстрее. Но вот беда, машиной я пока в городе Ангелов не обзавёлся. Так что, стиснув зубы, приходится наслаждаться всеми «прелестями» общественного транспорта.
К тому моменту как перед глазами мелькает заветный указатель на Блу Бэй, я успеваю возненавидеть не только сам автобус, собравший по пути все ямы, но и тех, кто в нём находится.
Твою мать, это просто пытка какая-то! Такое ощущение, что Всевышний решил проверить на прочность мою и без того поломанную психику. Ведь компания вокруг меня подобралась «что надо»: впереди две ворчливые старушенции, громко обсуждающие прошедшие президентские выборы, сзади малолетний придурок, без конца задевающий своими конечностями моё сиденье. Справа от меня – молодая мамаша, пытающаяся справиться со своим беспрестанно орущим ребёнком, чей голый зад я видел за время поездки чаще, чем пальмы за окном.
Добавьте к этому подвыпивших хохлатых студентов-неформалов, занявших места в самом начале нашей колымаги и группу мексиканцев, расположившихся в хвосте. Эти неугомонные музыканты вот уже третий раз подряд затягивают под гитару опостылевшую «Me gustas tu» Mano Chao. Я эту песню терпеть не могу со времён работы в «Тукане». Сразу вспоминаю коротышку Диаза и адовы будни, проведённые в его ресторане.
Как назло, мои наушники Beats очень не вовремя садятся, а это значит, что отгородиться от той вакханалии, которая тут происходит, больше не представляется возможным. Благо, ехать осталось от силы минут пятнадцать. Только это и радует.
– Извините, вы не могли бы подержать Бенджамина? – спрашивает девушка, одновременно с этим вкладывая мне в руки своё годовалое чадо.
Будучи не в восторге от этой идеи, недовольно хмурюсь, но пацанёнка, топчущегося на моих коленях, всё-таки придерживаю. Правда на значительном расстоянии от своей белоснежной футболки, ведь согласно моим вынужденным наблюдениям, этот ребёнок периодически портит не только памперсы, но и свои вещички. Минут пять назад, например, каша, которую он поглощал со зверским аппетитом, вышла назад. Так что… от греха подальше.
Вскидываю бровь, глядя на это нечто. Загадил всё, что только можно, а теперь беззаботно веселится. Гогочет, широко улыбается во весь свой беззубый рот и пытается дрыгать голой задницей под мексиканскую хренотень, звучащую на весь салон. Ещё и подпевает громко на своём нечеловеческом языке.
Рехнуться можно, если честно. Аж голова разболелась от всего этого.
Ощущаю очередной удар в спину. Медленно поворачиваюсь назад и злобно сверкаю глазами. Исчадье ада, сидящее прямо за мной, скалится в ответ и беззаботно пожимает острыми плечами. Забавляется… Это одноклеточное всю дорогу испытывает моё терпение, грозящееся лопнуть в любую секунду.
Чёрные зеньки паренька светятся недобрым огоньком. Нарочно повторяет движение ногой, и я сжимаю челюсти до хруста.
Омен проклятый.
– Успокойте своего сына, – киваю в сторону распоясавшегося малолетнего хулигана, обращаясь к тётке, сидящей с ним по соседству.
– Это мой племянник.
– Мне всё равно. Успокойте, в противном случае я завяжу его конечности морским узлом.
– Дэмиан, опусти ножки, не надо так делать, ты мешаешь дяде, – равнодушно отчитывает его она. А затем, прижав к груди какую-то книжку, выдаёт то, что заставляет меня тяжело вздохнуть и отвернуться. – Молодой человек, скажите, что вы знаете о Боге? Задумывались ли вы когда-нибудь о жизни после смерти?
О жизни после смерти…
Поразвелось сектантов.
Она ещё что-то там лепечет, но к счастью мексиканцы снова начинают брынькать на гитаре, и её монотонную речь перекрывают слова очередной ненавистной песни. Но уж лучше так, чем слушать те бредни, что она несёт…
– Нашла! – громко радуется девчонка, демонстрируя мне памперс с микки маусами.
Малец тем временем старательно пытается оторвать мне нос, вообразив, наверное, что я – родственник Пиноккио.
– Спасибо большое! Приподнимите-ка его, пожалуйста…
Душно, ни хрена дышать не могу к тому же. Тихо выругавшись, встряхиваю проказника, отлепив его цепкую ручонку от своего лица, и терпеливо жду пока мамаша нацепит на него чёртовы панталоны!
Возвращаться к матери Бенджамин не особо хочет, но я не горю желанием продлять наше «общение», поэтому отворачиваюсь к окну и устало прижимаюсь лбом к стеклу. Поездка домой кажется бесконечной, но вот один за другим начинают мелькают знакомые пейзажи, и взгляд на них отзывается теплом в сердце.
Побережье. Стройные ряды пальм, изумрудный океан, потрясающей синевы небо, золотые пески и палящее солнце.
Центральное авеню.
Школа «Блу Хай».
Родной спортзал, в котором я пропадал сутками.
Улицы, хорошо знакомые со времён сопливого детства...
Когда автобус наконец останавливается, нетерпеливо поднимаюсь со своего места и спешу к выходу, чтобы выбраться из душного салона одним из первых. По воле случая оказываюсь рядом с Оменом, третирующим меня всю поездку. На этот раз он нарочно наступает мне на ногу. Хватаю мальчишку за ухо, пока этого не видит его мамаша, увлечённо вербующая в свою секту очередного дурака, развесившего уши.
– Попадёшься мне в Блу Бэй, оторву его, обещаю тебе, – угрожаю я и тяну за ухо так, что он начинает ныть.
Все заняты сборами и своими вещами, так что до пострадавшего никому нет дела.
– Ааай. Отпусти! – вопит он, ни на шутку испугавшись.
Гадёныш мелкий.
Слышу, как открываются двери. И сейчас это – поистине самый желанный звук на свете. Отвесив мальчишке звонкий подзатыльник на прощание, протискиваюсь между кудахтающими старушенциями и аккуратно расталкиваю плечами копошащихся пассажиров.
Оказавшись на свободе, качаю головой и глубоко вдыхаю свежий вечерний воздух. Перекидываю спортивную сумку через плечо и направляюсь в сторону побережья, ощущая странное покалывание в области груди. Пару минут спустя уже сижу за столиком старого-доброго «Сплэш». В юности мы обожали это местечко. Частенько собирались здесь шумными компаниями и, теряя счёт времени, беззаботно проводили под открытым небом вечера и ночи.
