Пока ее конь подходил к нам вплотную, она просканировала взглядом мои рост, прическу, форму лица, сложение – ныне все было иным, нежели у женственно-хилой Василисы Варфоломеиной, моего прежнего вынужденного «я».
– Чапа? – Некое подозрение мелькнуло, но там внутри и осталось. – Откуда такое прозвище?
– Не знаю. – Я опустил глаза еще ниже. – Царевна прозвала. Говорит, я на кого-то похож.
Дарьин взгляд долго жег меня на предмет вранья. Не зря я упомянул сначала прозвище по фамилии. Получилось более правдоподобно.
– Откуда знаешь, что Тома – цариссита?
– Так сказали в деревне, куда мы вышли с царевнами.
– С какими царевнами?! – взволновались все.
Десятки всадниц и всадников окружили нас, выстроившись среди деревьев почти впритирку и заполонив все просматриваемое пространство. Наверное, сверху они напоминали железную стружку, хаотично притянувшуюся к магниту, или стадо мучимых жаждой зверей, собравшихся вокруг маленькой лужи на водопой.
Похоже, новость об освобождении царевен еще не вышла за пределы деревни, где их приняли и разместили. Я подыскивал нужные слова и определения, чтобы приступить к непростому рассказу, но Дарья не дала мне начать, она грозно осведомилась поперек общего интереса:
– Почему второй молчит?
– У него с головой плохо. Ударили сильно. Даже не все слова помнит. Память только-только возвращаться стала.
– Рассказывай о царевнах, – потребовала Дарья.
Конь всхрапнул и злобно покосился на меня. Лицо всадницы тоже не предвещало хорошего, уколовшие копья – тем более.
– Тома, Юлиан и я сбежали из стаи человолков, где мы все познакомились, – начал я нашу долгую эпопею.
– Где-где познакомились? – донеслось сзади.
Дарья поморщилась:
– Детали потом. Ближе к делу.
– Это произошло несколько дней назад. Мы увидели пятнадцать царевен и папринция, которых вели в горы.
– Пятнадцать! – выдохнули сзади, – все!
– Тома узнала их и приняла решение отбить у разбойников.
Повернув голову боком, царисса Дарья покосилась на меня так же, как только что ее конь:
– Сколько было рыкцарей?
– Девятнадцать. Они довели пленников до пещеры, где их ждали еще несколько человек, потом часть отряда ушла. Мы освободили царевен…
– Втроем?
– Тома придумала как, мы сделали. Освободили и увели в деревню, но там ночью кто-то ходил, мы с Юлианом вышли разузнать и напоролись на рыкцарей, которые шли в горы. Нас связали. Сейчас мы только что освободились, вон, посмотрите, – я кивнул назад.
Один из войников спешился, поднял с земли и показал всем перетертые веревки.
– Если хоть в одном слове соврал… – Сжатая в кулак рука цариссы поднялась, показывая, что меня ждет в таком случае. – Говори, где та деревня!
– Не знаю. Где-то неподалеку.
– Поблизости только две, – подсказали сзади.
– Разделяемся! – объявила Дарья. – Этих – со мной.
Меня перебросили перед ней через коня, на спину легла тяжелая рука с мечом, вторая дернула поводья. Юлиана тоже пристроили куда-то. Кони помчались, отчего я всю дорогу подлетал и падал, подлетал и падал. Не самое приятное путешествие. Главное – не отбить что-нибудь важное.
Вокруг мелькали деревья, но когда голова свешена вниз, не до природных красот. Вообще не до пейзажа.
Над ухом требовательно раздалось:
– Та деревня?
Вывернувшись, я постарался представить, как бы отсюда смотрелось то, что раньше виделось изнутри.
– Похоже.
Отряд помчался к деревянным домикам с мечами наголо. Переполошили всех. Выскочившие деревенские хлопали глазами и клялись, что ни в чем не замешаны и совершенно ни в чем не виноваты.
– Где царевны?
– Позавчера ночью кто-то ходил рядом… – Староста заметил нас с Юлианом. – Эти двое отправились в погоню и исчезли. Царевны тоже вышли, но никого не нашли. Вчера утром они прочесали окрестности и отправились в башню.
– В башню эта дорога? – указала Дарья куда-то в сторону.
– Она.
– Вперед!
Снова пришлось ощутить прелести синусоидального полета, в каждой нижней точке ударявшего меня о коня, седло и Дарьины стальные бедра, в высшей – снова о Дарью, но только о крепкие руки.
– Флаг на башне! – донесся голос передового войника. – Цариссита дома.
Дома. Они дошли.
Далее началось столпотворение. По мере приближения отряда из башни высыпали царевны и помчались навстречу с радостными воплями. Флаги рассказали девочкам, кто едет. Из ликующего разноголосья выскакивало иногда что-то отчетливое:
– Мама!
– Я тут!
– Бегу!
– Варвара!
Дарья одной из первых доскакала до бежавшей навстречу дочери. Спрыгнув в одно движение, царисса ненароком лягнула меня коленом.
– Доченька!
– Мама!
В момент объятия счастливые глаза Варвары заметили висевшего кулем меня:
– Чапа?! Едва узнала. Откуда? И что у тебя с головой?
Точно, большинство царевен еще не видело меня стриженым.
– Ты его знаешь? – Дарья обернулась. – И того тоже?
– Юлиан. Мы думали, их убили.
Варвара с любопытством осматривала наши ершистые затылки. Если даже она едва узнала, можно не сомневаться, что у Дарьи мысли не возникнет обо мне как о девочке, с которой она в свое время пару раз разговаривала.
– Чапа! Юлиан! – Поперек всеобщего счастья, расталкивая и не выбирая дороги, к нам со слезами на глазах мчалась Тома.
Глава 3
На земляном этаже башни не поместилось бы столько коней, и большую часть, видимо, увели наружу, либо придется верить во власть над пятым измерением. Фантастика, конечно, но у хороших хозяев такое случается.
Тома уже приняла хозяйство и теперь довольно сносно распоряжалась, прикрикивала, сновала туда-сюда. Быстро же освоилась.
Деревенские плотники укрепляли разбитые при штурме ворота. Решетку за воротами, вывороченную с корнем, приводили в божеский вид сразу два кузнеца с несколькими подмастерьями. Бегали слуги, некоторые – в одежде бело-сине-красных цветов Варфоломеи, для меня очень символичных. Именно такая трехцветная очередность соблюдалась не всегда, но, думаю, Тома наведет порядок, даже если до сих пор смысл имел только набор цветов, а не то, как они расположены. Если с причала появится еще кто-то, по флагу он поймет, куда идти за помощью. А помощь будет, голову даю на отсечение. В прямом смысле. Если найдутся «черти» – милости просим. Спрячем, обучим, пристроим, создадим нужную легенду. Раз уж обрели какую-то власть, используем ее во благо. Я так думаю. Надеюсь, Тома поддержит. А не поддержит… сам справлюсь.
