Все равно плотину прорвет, пусть уж сразу. Смоет, так смоет. В моем положении нужно знать все, любая своевременно услышанная новость может оказаться тем самым шансом на спасение.
– Сегодня кое-что произойдет. Нечто важное. Сказать не могу, это пока секрет, – выдала она на одном дыхании.
– Когда? – уточнил я.
– Скоро!
Прибывший дядя Люсик объявил урок чтения.
– Неумеющие проходят в левое помещение, неумеющие читать быстро – в правое, остальные сами решают, чем заняться. У кого что хромает, то и подтянуть.
Снаружи остались Аглая с Варварой, Тома, я и, как ни странно, Зарина.
– Карина вообще не умеет читать, а ты, значит, умеешь? – изумился я.
Наверное, это была первая похвала из моих уст, пусть и тщательно завуалированная.
– Было так интересно! – Зарина лучилась от удовольствия. – После этого Карина стала брать меня с собой в разные места. На всякий случай. Чтение выгодно!
В нашу сторону повернулась Аглая:
– Как вы насчет мяча?
– Спарринг? – скривились мои губы. – Фехтовать?
– Пинать. Я сказала «мяча», а не «меча». Ангелы не знают, что такое мяч?
Мы-то с Томой знали. Откуда знают местные?
По кивку Аглаи Варвара и Зарина умчались в кладовку и выволокли откуда жерди и сеть. Набор быстро превратился в футбольные ворота – меньшего размера, чем привычные мне, но вполне узнаваемые. Варвара торжественно вынесла мяч.
Я принял его в руки. Зашевелившиеся надежды рухнули. Не наш. Просто обтянутый кожей клубок шерсти, тряпок или чего-то похожего.
Шлемы и мечи мы сложили в кучку, остальные доспехи по-прежнему оставались на нас. Что ж, тоже своего рода тренировка. Аглая направилась было в ворота, что сразу сказало мне о важности роли вратаря, но по пути передумала.
– Ты. – Ее палец уперся в меня. – Защищай.
Да легко. В хорошую погоду в школе мы каждую физкультуру этим занимались, когда учителю лень было работать по программе.
Установив мяч на траву в одиннадцати своих шагах, совсем не равных метрам, Аглая разбежалась и у… нет, лучше так: вдарила.
Такой удар называется «в девятку». В верхний угол. Я взял мяч в прыжке и больно грохнулся на бок.
Тома аплодировала. Зарина визжала от восторга. Лицо Аглаи посерело.
– Еще.
– Наша очередь, – начала Варвара, но уничтожающий взгляд, на который нарвалась, заставил послушно принести мяч.
Второй удар ушел в противоположный нижний угол. Я отбил ступней – в растяжке, чуть не сев на шпагат, на который садиться не умею. Было больно, но реакция зрителей оправдала страдания. В некоторых окнах появились заинтересованные лица. На крыше замерли стражи, забыв, что смотреть нужно в другую сторону.
Аглая нервно отступила назад. Разбежавшаяся Варвара ударила пыром – носком сапога, прямо, со всей дури.
– Ча! Па! Ча! Па! – начала скандировать Зарина, когда мяч вновь оказался в моих руках.
Тома не попала по воротам и смущенно отошла, разбежалась Зарина. Удар оказался незатейливо прост и несилен, но я изобразил мучение, с которым как бы едва отбил мяч. Но все же отбил, пропустить было бы полной профанацией задумки, а так – самое то. Подарок, который ничего не стоит дарящему и очень ценен одариваемому. Моя заложница расцвела.
– Ты. – Аглая показала на Варвару.
Варвара встала в ворота. Введя в заблуждение обманным движением, Аглая вбила мяч между расставленных ног подруги, вскинутый подбородок гордо обернулся. Никто не ликовал. Все ждали моей очереди.
Я пропустил вперед Тому и Зарину. Они забить не сумели. Выйдя на точку, я чуточку поиграл с мячом ногой в сапоге и бронзовом поноже, подкидывая носком, и трюк Аглаи повторился в моем исполнении – еще более стремительном и мощном. Варвара смущенно обернулась на оказавшийся позади мяч.
– Хватит. Убирайте, – Аглая в раздражении указала на ворота. – У нас появился новый серьезный игрок. Становится интересно. Чего смотрите?
Последнее адресовалось стражам на крыше.
Когда лишние зрители исчезли, Аглая принялась отрабатывать мечевой бой с воображаемым противником. Отточенные движения наводили страх, но я помнил, с какой легкостью ее победила царисса.
Варвара с Зариной потащили ворота на склад. Тома тоже занялась фехтованием. Тяжело ей придется. Желание огромно, а задатков ноль. Говорю как испытанный специалист-теоретик.
Я потихоньку ушел с поля, по дороге на секунду заглянул в свою комнату, затем разыскал кладовницу.
– Можно поменять?
Женщина сначала сурово, затем удивленно вгляделась в пятна на протянутой простыне, лицо заинтересованно ткнулось носом в испачканную темным ткань, пальцы потерли и пожмакали, а ноздри, а потом и глаза расширились:
– Земляное масло? Как?
– Из окна. Ночью.
Я развел руками. Добавить нечего.
– Это большая редкость. – Брови женщины хмуро сошлись. – И еще большая ценность.
– Оно есть в школе?
– Хранится в оружейной цариссы. Всего один кувшин.
– Под замком?
Кажется, кладовница не знала слова, но поняла по смыслу.
– Закрыто, – согласно сказала она. – Надежно. – Ее указательный палец вознесся на одну из дверей с установленной массивной щеколдой. – Никто и никогда не посмеет…
Ага, сказал я про себя и, взяв новую простыню, вышел. Новых фактов расследование не принесло. «Никто и никогда» – предмет веры. Преступники чаще всего люди неверующие.
Глава 15
Вместо продолжения тренировки я решил вздремнуть. Сказал же папринций: у кого что хромает, то и подтянуть. У меня хромало со сном.
Из сладкой дремы вывели скрипы и тихий разговор Солнышка и Злюки на соседнем лежаке.
– Ну и? – с типично девчачьим любопытством вопрошала Зарина, распахнув глаза, рот и вообще все, что распахивается хотя бы гипотетически.
Карина, как более взрослая, степенно отвечала:
– Да. Я попросила руки Никандра Дарьина.
– А она? – раздалось до оскомины знакомое по моим школе, двору и всем местам, где девчонки собирались числом более одной.
– Задумалась. Главное, что не отвергла. Говорит, что, во-первых, рано – в любом случае еще год на проверку отношений и трезвости выбора. Во-вторых – его присяга цариссе Дарье. Желателен равноценный обмен. Но это невозможно: был бы у меня такой Никандр дома, я разве просила бы?
Младшая сестра лежала на животе, загнув голени кверху и бессознательно болтая ими в воздухе, старшая возлежала солидно, на боку, подставив руку под голову и уперев щеку в ладонь. Впрочем, ногами Карина тоже шевелила. Наверное, это у них семейное. Сестры вели свой сестрячий разговор, делились мыслями и секретами, мне было не них. Но заснуть уже не получалось. Хорошо, что я прилег не раздеваясь. Сейчас встану…
