В тот самый момент, когда я готов подтвердить слова Алены, Руслан предостерегает, неотрывно следя за моей реакцией:
— Егор, только у меня есть просьба, — нервы на пределе, пока хватает ума не послать все к чертям, держусь, слушая речь собеседника, — прежде чем ответить, подумай, последствия могут быть печальными, выгораживая девчонку могут полететь головы невинных людей, — я не собираюсь выгораживать Алену и врать, девчонка сказала правду, ее слова я готов подтвердить сразу, мне не о чем думать.
— Руслан я что-то не пойму, ты мне сейчас хочешь что сказать? — когда вижу на лице мужчины нечитаемую маску, эмоции берут разум в заложники, больше не сдерживаю себя, меня откровенно несет:
— Не знаю что ты обо мне думаешь, только я не имею привычки врать и изворачиваться по жизни, по этой части не ко мне, девчонка сказала правду, — выдерживая паузу, потому что Руслан встает с силой отодвигая стул, отшвыривая последний к стене, медленно идет в сторону панорамного остекления.
В голове только вопросы, ответов на которые я не нашел: в наше время никто не использует примитивные методы отравления для устранения людей, в последний раз я читал это в исторических очерках девятнадцатого века. В голове проносятся циничное предложение второй женщины, которое вынуждает меня защищать Алену:
— Ничего удивительного, что девчонка устроила истерику и испугалась за себя и будущего ребенка, ее реакция нормальная, мне удалось ее успокоить, но как я понял, лишь на время, — Руслан стоит ко мне спиной, не поворачиваясь сухо уточняет:
— При чем тут Алена и ее ребенок, им ничего не угрожает, мне видится куда более серьезная проблема — Алима убийца! — пытаюсь собрать остатки терпения, но не выходит.
Злость закипает, мне нет никакого дела почему девчонка, вдруг, решила утаить про намерения собственного отравления, озвучив лишь версию про мать Айлин, и если быть совсем откровенным, то разгадывать этот ребус я не собираюсь.
Меня волнует Айлин и ее состояние. Внутрисемейные разборки никогда не закончатся, учитывая горячий темперамент новых родственников, о чем сразу сообщаю:
— Руслан я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела, меня волнует моя жена и ее эмоциональный фон, Айлин только стала приходить в себя, — не заметил как последние фразы непроизвольно вырвались из уст
— У нее снова приступы, почему я ничего об этом не знаю?! — мужчина поворачивается и хмурит брови, его приказной тон на меня не действует
— Это наша семья и мы разберемся! — говорю резче чем хотелось бы
Мужчина в один миг оказывается рядом, нависает надо мной словно гора, угрожая:
— Если только я узнаю, — он хватает меня за лацканы пиджака, не позволяя мне одернуть от себя, сильные руки.
Ситуация явно выходит из под контроля, общение переходит на повышенные тона.
— Не надо мне угрожать, Айлин моя жена и теперь ответственность за нее на мне, обойдусь без советчиков, — родственник жены брезгливо отталкивает меня, в попытке сохранить равновесие задеваю стул, который с грохотом падает где то рядом, не падаю, держусь на ногах.
Не думал, что можно вывести из себя такую глыбу на эмоции Все расположение и добрые намерения Руслана вмиг рассыпались, будто и не было.
Не знаю в какой момент все дошло до точки кипения.
Слишком много негатива. Руслан Ибрагимович первый прерывает молчание:
— Ваши показания с Аленой расходятся, одно откровение круче другого! Вы бы хоть обговорили версии, чтобы не противоречить друг другу!
— Ты просил правду, это и есть правда! — стою на своем, оправдываться не собираюсь. Узнавать какие именно версии озвучивала Алена не имею не малейшего желания, это только усложнит. А вот относительно своей семьи иду до конца:
— Руслан я понимаю, что Айлин ваша единственная принцесса, только вы все время забываете, что отдали ее замуж, и теперь я несу всю ответственность, я никогда ее не обижу, у нас сейчас не самый простой период, Айлин маниакально хочет получить ребенка, — я не уточняю что почти смирился с ежемесячными подсчетами каких-то важных дней. Единственное что сейчас меня гложет, я не хочу возвращаться к безысходности, потому что не хочу бояться, что жена может что-то с собой сделать.
Родственник Айлин подходит к столу, становится напротив, облокачиваясь при этом обеими ладонями на столешницу, впивается взглядом в мое лицо словно коршун, не комментирует, давая мне возможность высказаться:
— Я просто не говорю о том, сколько клиник мы обошли чтобы выслушать, что оба абсолютно здоровы, врачи исследовали нас вдоль и поперек, нам нужно время, не лезьте в нашу семью!
— Неудивительно, после пережитого стресса Айлин не восстановилась, — Руслан констатирует известный всем факт, на что я добавляю:
— Хорошо, что ее больше не мучают кошмары, плохо, что психолог пока не видит результата, Айлин закрытая девочка к ней нужен особый подход.
Про себя думаю, что я потому и настоял, чтобы жена пошла работать, так она сможет почувствовать себя нужной, будет проще стереть обреченность собственных мыслей.
Руслан, рассматривая переговорную, обводит безразличным взглядом масштабы ущерба, в виде валяющихся стульев, его взгляд направлен мимо меня, куда то в одну точку переговорной. Отвечая мне, не смотрит в глаза, пытается собраться с мыслями, для него этот разговор также тяжелый:
— Я понял, Егор, делай как считаешь нужным, я не знал, что все именно так, — его ответ немного сбавляет напряжение, первый иду навстречу:
— Руслан, пойми меня правильно, мне нет дела до Алимы и ее мотивов, я даже понимать не хочу, чем именно мог руководствовался тесть, когда привез вторую жену, мне не близки такие традиции, банальная женская ревность способна сделать человека слепым к любым доводам разума, я думаю только про Айлин, я с ней только жить начал!
— Почему ты столько времени молчал?! — Руслан хоть и выплевывает из себя слова, но открытой агрессии от него больше нет
— Я молчал из-за Айлин и дальше буду молчать, она для меня единственный человек в этой вселенной, о ком я всегда буду заботиться чтобы ни случилось, никто их вас не знает Айлин так как ее успел узнать я, никто из вас не понимает ее страхи так как я понимаю их, и я сделаю все, чтобы уберечь ее от этой «правды».
— Ты мог сказать мне! — негатив Руслана в мою сторону не понятен, — это тяжкое преступление нельзя оставлять безнаказанным!
— А судьи кто?! — игнорирую бешеный взгляд собеседника, — откуда такая склонность к возмездию?! Ты возомнил себя вершителем справедливости, изображая из себя безгрешного, хочешь докопаться до истины, а дальше что? Что даст тебе это истина?! Что-то вы не стали складывать два плюс два, когда скоропостижно ушла на тот свет молодая здоровая женщина сразу после родов, а сейчас что поменялось?
— Не надо оправдывать преступление!
— Я не оправдываю! И не скрываю, что столь кардинальные и жестокие методы избавления от соперницы не находят во мне понимания ни при каких обстоятельствах, я лишь хочу сказать, что спустя столько времени, не вижу смысла тормошить «осиное гнездо», — замолкаю, но замечаю, что все еще веду этот диалог в своей голове безмолвно.
