– Обычно спрашивают иначе: «А вы, правда, сестра знаменитого Сандерса?» Но суть ты уловил правильно. Он мой несносный младший родственник. А у тебя братья-сестры есть?
– Сестра, Арина. То же младше. И тоже знаменитая. Три золотые медали на краевых соревнованиях, бронзовый призер среди юниоров страны.
– О… нет. Мой только всякую ерунду рисует, – хихикнула Алиса. – Думаю, нам с тобой стоит открыть свое сообщество или клуб. Так, ладно, шутки в сторону, снимай рубашку, мне надо тебя послушать.
– То есть? – смутился Даня.
– Мне надо удостовериться, что тебе не сломали ребро. Ясно?
– Но…
– Что «но»? Если врач не в белом халате, и не сидит за своим столом, он не перестает быть врачом. Давай, стесняться будешь перед своей девушкой. У тебя ведь есть девушка? Спорю, что и не одна.
– Ни одной, – почти честно ответил Даниил, но мяться перестал.
Стянул рубашку, потом майку, представ перед Алисой, так сказать, топлес. Но та даже не обратила на его широкие плечи и довольно рельефный пресс никакого внимания, а сразу принялась тыкать в него холодным стетоскопом и требовать, чтобы Рябин дышал ртом. Глубоко. А потом, чтобы покашлял.
– Перелома, кажется, нет, а вот в легких хрипы имеются. Куришь?
– Нет. Это, наверное, хроническое. У меня год назад воспаление легких было, так по нормальному и не долечили, – напяливая одежду обратно, рассказал Даня.
– Возможно. Значит так. Сделай рентген, обязательно. Хоть на первый взгляд никаких серьезных повреждений у тебя нет, но удостовериться в этом надо. Еще… Наблюдаешь за своим состоянием, если почувствуешь себя неважно, срочно идешь к врачу, понял? Или, хочешь, запиши мой телефон.
– Да ладно…
– Запиши, запиши. Не понадобится – удалишь.
Потом они пили чай. Не такой вкусный, как у Тони, но тоже весьма неплохой. От торта парень отказался. На вопрос: «Неужели не любишь сладкое?», – ответил, что просто доподлинно знает, из чего тот сделан.
– В смысле? – А вот Людмила с удовольствием схомячила одни кусочек и от добавки в виде второго не отказалась.
– «Рогалик с кремом», – указав на маленькую шоколадную табличку с надписью «RWC» ответил Рябин. – Пекарня моей матери. Так что я таких тортов дома наелся.
– Рогалик? – переспросил представившийся Егором гость. – То есть типа «roguelike with cream», если расшифровать, что ли? Прикольно. Только я не совсем понимаю, как связаны ролевые игры с выпечкой?
[56]
Даня понимающе фыркнул, остальные, видимо, просто не въехали, о чем разговор. По крайней мере, Часовчук уж точно: несколько секунд она сосредоточенно вглядывалась в шоколадную табличку, потом с удвоенной силой заработала челюстями.
– Вот как! – облизывая ложечку, протянул Сандерс. – Теперь буду знать, к кому обращаться. Я всегда в вашем магазине отовариваюсь.
– Буду считать это комплиментом.
– Не стоит, – заговорчески прошептала Алиса.
Даня невольно улыбнулся. Эти двое чем-то напоминали их с Аринкой. Они также вечно друг дружку подкалывали, но когда дело принимало нехороший оборот, становились друг за друга горой. Сандерс презрительно сморщил нос и потянулся к своей чашке. Рукав его рубашки приподнялся, обнажая краешек татуировки, и Даня вспомнил:
– Э… простите… У вас знак…
– А? – сначала не сообразил художник, потом расплылся в своеобразной, немного отдающей горечью, улыбке-ухмылке. – Что ж всем моя татушка покоя не дает? Тоже хочешь узнать о тайных смыслах, скрытых в переплетении загадочных символов?
– Нет. То есть да, но меня больше другое волнует. Почему я все чаще их рисую?
Теперь все сидящие за столом слаженно перестали жевать. Но если Людмила уставилась на своего ученика, то остальная троица слаженно впилась взглядами в Сандерса. Пришлось объяснить. Так мол и так, с некоторых пор стоит замечтаться или задумываться, и из-под пера стройными рядами начинают выходить странные закорючки. Лех мгновенно достал из кармашка простую синюю ручку и на салфетке начертил несколько символов:
– Такие?
– Нет, не совсем… Можно? – Даниил дописал несколько штрихов и добавил еще один значок. – Вот такие.
– Что скажешь, сестренка? – обратился к Алисе художник.
– Скажу, что ты влюблен, мальчик. Очень влюблен…
Раскрытый зонт
Символ левой руки. Похож по смыслу на знак «птичья клетка», но обозначает травмирующее замещение своего «я», иногда до вытеснения его в отдельную личность, например, при ее расщеплении или когда часть черт личности образует некого нового «персонажа» (некое альтер эго)
3/13
Когда дверь открылась, и за ней обнаружился блондинистый паренек, Роман ничуть этому не удивился. Обычно он был лично знаком с теми, кого видел во время своих так называемых выпадений. Даже ссадина на голове подростка и его разбитая губа служили лишь дополнением образа. Роман вспомнил залитое кровью лицо и последний вскрик мальчишки, но едва тот, сняв ботинки, снова обернулся к художнику, немедленно овладел своим лицом, даже подобие шутки выдавил.
«Кто же, кто же оборвет твою жизнь?» – спрашивал себя Сандерс.
Он не видел лица того, кто наносил удары железным прутом, но чувствовал его злость, нет, самую настоящую ненависть по отношению к Даниилу. И теперь эта ненависть, как забытое еще в детстве чувство отвращения к манной каше с комочками, растекалась по венам Романа. Уже не призрачная, не фантомная, но порожденная болезненным переживанием на той стороне реальности.
Сандерс незаметно сжал черенок чайной ложечки, так что тот больно врезался в ладонь. Боль, настоящая, ощущаемая здесь и сейчас, выдернула мужчину из пучины.
