Книга Чингисхан. Книга 1. Повелитель страха, страница 46. Автор книги Сергей Волков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чингисхан. Книга 1. Повелитель страха»

Cтраница 46

Перед выходом меня инструктирует лично Киверов.

— У тебя второй номер должен быть, — говорит майор. — С рацией. Для связи и контроля ситуации. Но сам видишь — людей нет. Поэтому вот…

И он достает из ящика пистолет. Обычный офицерский Макаров.

— На, возьми.

— Зачем?

— Если со спины подкрадываться начнут, ты со своей бандурой развернуться не успеешь.

Против воли передергиваю плечами. Хреновая вырисовывается перспективка…

Инструктаж продолжается.

— Караван обычно состоит из десятка повозок, ишаков с мешками и людей. Человек тридцать, не меньше. По большей части эти люди идут на базар в Бамиан. Но иногда среди них могут быть басмачи.

— Кто? Почему басмачи? — удивляюсь я.

— А кто они, по-твоему? — в свою очередь спрашивает майор. — Басмачи после Гражданской войны за кордон целыми кишлаками уходили. Здесь вот они и осели. Тех, кто с красными воевали, конечно, мало уже осталось, но дети у них такие же. Русских они ненавидят.

— Ясно.

— Ни хрена тебе не ясно! Они через точку напрямую идти не рискуют, стараются обойти и вновь присоединяются к каравану уже в долине. Обойти нас можно только слева. Ты сидишь во-он на том холме с «плеткой» и бдишь. Видишь движение — делаешь предупредительный выстрел!

— Почему предупредительный? Они же духи, басмачи, вы сами говорили! На поражение надо стрелять!

Киверов тяжело смотрит на меня.

— Отставить разговоры! Ишь ты, какой боец выискался! А если это мирные афганцы, которые просто боятся идти через шлагбаум? Нас боятся?

— Если мы будем цацкаться тут со всеми… — возмущенно начинаю я, но майор перебивает. Он хватает меня за грудки, трясет.

— Думать забудь! После убийства местных тут все окрестные кишлаки поднимутся, понял?

— Ну, так и вдарить по этим кишлакам авиацией там, артиллерией, — упорствовал я, вспоминая слова Нефедова. — У нас же сила!

Майор тяжело дыша, отпускает меня и смотрит в сторону.

— Может, ты и прав. Но ты — солдат, и будешь выполнять приказы. Стратег, твою мать! Мы — не американцы во Вьетнаме. Предупредительный выстрел — и точка. Иди, готовься.


Лежу между камней, обозреваю окрестности. Внизу пацаны досматривают караван. Мычат быки, запряженные в телеги с большими колесами, афганцы кричат, размахивают руками. Наши действуют вежливо и корректно. Наконец шлагбаум поднимается, и пестрая змея каравана начинает движение. Тут я и замечаю за соседним холмом людей, человек пять, с навьюченными ослами в поводу. Прижимаясь к скалам, они торопятся обойти наш лагерь. Подтягиваю «плетку», припадаю глазом к прицелу. Точно, пятеро. Халаты, лица замотаны темными платками. Над плечами торчат стволы. Ловлю «на елочку» первого, высокого, худощавого мужчину в зеленой чалме. Я знаю — зеленая чалма говорит о том, что ее обладатель совершил паломничество в Мекку. Стало быть, это не простой афганец, а важная персона.

Палец елозит по спусковому крючку. Мне очень хочется выстрелить. Никаких угрызений совести я не испытываю. Говорят, убить человек трудно. Наверное, накоротке, глядя ему в глаза — да, трудно. Но сейчас этот афганец в зеленой чалме для меня не человек, а цель. Мишень, которую надо поразить. Враг, наконец. Возможно, он — главарь банды, шейх или вообще американский наемник. Надо стрелять. Победителей не судят.

Выравниваю дыхание и нажимаю на спуск…

Сапог Киверова бьет по стволу винтовки за долю секунды до выстрела. Пуля уходит в скалы, эхо от выстрела отражается от горы и скачет по долине.

— Не попал, — спокойно говорит майор. Он подошел ко мне совершенно бесшумно. Если бы на его месте оказался душман, меня бы уже не было в живых.

— Я и не хотел, — повернувшись на бок, говорю ему.

— Это ты бабушке своей расскажешь, — Киверов сплевывает, подносит к глазам бинокль.

Я и без оптики вижу — пятерка кравшихся вдоль скал афганцев развернулась и, торопя ослов, уходит за холмы. Так или иначе, задачу свою я выполнил.

— В Советской армии победителям, бывает, дают больше, чем побежденным. Запомни это. В семнадцать ноль-ноль тебя сменит Егерденов, — говорит майор и уходит к шлагбауму.

Глава восемнадцатая Бремя белого человека

На следующий день наше отделение во главе с прапорщиком Гаврилюком и сержантом Пономаревым отправляется в горный кишлак неподалеку от Бамиана на очередное патрулирование.

Это мое первое близкое знакомство с Афганистаном. Кишлак поражает убогостью строений и быта его обитателей. Глинобитные лачуги, сложенные из камней и той же глины ограды, одетые в лохмотья люди. Действительно — средневековье.

В пыли возятся дети, на разостланных у стен жилищ циновках сидят старики, возле небольшой мечети на некоем подобии площади идет вялая торговля. Нашу боевую машину десанта встречают настороженные взгляды. Кое-кто спешит убраться с глаз долой под защиту бугристых стен.

Пыльная буря налетает неожиданно. Мы не успеваем ничего понять — вдруг начинают дико реветь ослы, собаки с лаем мчатся по улицам, сбивая с ног детей. А потом над плоскими крышами кишлака поднимается оранжево-бурый непроглядный вал. Миг — и он поглощает кишлак. Люди, дома — все тонет в ревущей мгле. На зубах хрустит, глаза режет, точно бритвой. Афганцы кричат, их неясные силуэты мечутся вокруг нас. Кто-то хватает мой автомат за ствол и тянет к себе. Чьи-то цепкие пальцы рвут с груди «лифчик» с магазинами. Я упираюсь ногой в гусеницу БМД, рывком освобождаю оружие и не глядя, бью прикладом того, кто пытается украсть мои патроны. Удар выходит жесткий, под ноги мешком падает тело — то ли женское, то ли мужское, из-за пыли не разобрать.

Грохочет очередь. С трудом различаю прапорщика Гаврилюка на башне БМД. Он стреляет в воздух и жестами показывает — все сюда!

Собираемся на броне. Разговаривать невозможно, ураганный ветер уносит все звуки. Гаврилюк едва ли не на ощупь проверяет личный состав и стучит каблуком по люку механика-водителя, давая сигнал к началу движения. «Коробочка» дергает и едет по улице, давя гусеницами глиняные горшки, опрокинутые прилавки и всякий мусор.

Буря стихает так же внезапно, как и началась. Воздух очищается. Теперь он снова кристально прозрачен. Кишлак остается позади. Я оглядываюсь, вижу под запыленными касками красные, точно после бани, лица. Наверное, у меня такое же. Очень хочется пить. Еще больше хочется промыть глаза.

— А где Пономарев?! — кричит Гаврилюк, разглядывая нас. — Мать твою! Забыли! Эй!

Он снова стучит ногой по люку. БМД останавливается. После короткого совещания прапорщик решает возвращаться — десант своих не бросает.

— Разбиться на пары! — командует Гаврилюк. Он злой, как черт. Струйки пота промывают на его щеках светлые дорожки, и лицо прапорщика кажется полосатым, как у клоуна. — Прочесать окрестные дворы. Если что — патронов не жалеть! Эти суки… А, ладно. Пошли, пошли, бегом!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация