Я не могла позволить, чтобы из-за Волкова пострадали люди.
После взрыва в офисе Николаева, я в полной мере ощутила на что способен Андрей Волков ради мести. На всё. И я не стану ему преградой. Он сделает то, что задумал, не оборачиваюсь ни на какие обстоятельства встретившиеся на пути.
Он одержим целью и всё остальное уже не важно.
А мне так хотелось быть важной для него…
Парень подвёз меня прямо к дому, когда я выходила сказал:
— Спасибо за хорошую компанию.
Хорошо, что моя компания оказалась для него хорошей.
Я поднялась к себе, открыла дверь квартиры, вошла. Теперь она казалась нежилой. И не моей вовсе. Как будто я не была здесь много лет. Отвыкла.
Здесь, до встречи с Волковым, я жила совсем другой жизнью. Здесь, думала что счастлива, и что всё в этой жизни делаю правильно.
А теперь, я даже не знаю, что думать.
Вошла в комнату, села на диван. Сижу, смотрю рассеяно и не могу понять, что делать дальше, как поступить?
Противостояние внутри меня дошло до критической точки. Нешуточная борьба доставляла боль почти физическую. Впервые так больно где-то у сердца. Сознание разорвано на две равные части. Если бы хоть одна из них перевесила, я бы не стала сомневаться.
Как я могу отдать им Волкова?
И как я могу позволить погибнуть людям.
Я просидела на диване довольно долго. Взгляд мой бродил по предметам, искал подсказки в выборе правильного решения. Его необходимо принять прямо сейчас, иначе может быть поздно.
Когда я встала с дивана, решение было принято окончательное, выстраданное и бесповоротное.
По-другому поступить, я просто не могу себе позволить. И ему не могу позволить сделать то, что он задумал.
Он будет жить и никто не пострадает. Пусть будет так.
Я достала из сумочки телефон и визитку. Набрала номер.
— Алло… здравствуйте, это Лиза Портная…
***
Сначала один высказался, как хорошо и уютно будет в их грёбаном развлекательном центре, потом второй. Один за другим слюняво расписывают все прелести своей шараги.
Дошла очередь до Николаева блеснуть ораторским искусством. Говорит он хорошо, не поспорю, только в словах его мало правды. Циник и лицемер. Плохой человек.
Да ещё по совместительству убийца и отравитель. Как таких земля носит? И не боится же гад кары небесной.
Я не боюсь, бог видит от какого дерьма хочу землю избавить.
Стоит Стёпка на сцене машет ручками как дирижёр, наслаждается минутой славы.
Я встал, поправил пиджак и двинулся медленно по направлению к сцене. Не торопясь так, давая себя рассмотреть.
Степан увидел меня, заикаться начал. Взглядом вперился. Потом дергаться стал, но всё ещё говорит приветственную речь. Дрогнули поджилки, сильно дрогнули. Заволновался Стёпа Николаев.
Я приближаюсь. Тот не знает, что ему делать, моргает на партнёров, как дурачок.
Два уверенных лёгких шага, и я уже на сцене. Подхожу к делегации, немного отодвинул Стёпку от микрофона.
— Прошу, представьте меня публике, — говорю в микрофон.
— Э… о… друзья, прошу поприветствовать нашего большого друга… Андрея Волкова, — смотрит пугливо и лицемерно улыбается.
Не знает чего от меня ожидать. Немного расслабился, когда я спокойно сложив впереди руки, встал рядом. Пусть видит, нет у мен ни автоматов, ни пистолетов.
— Спасибо, спасибо Степан Эдуардович. Очень рад, что вы представили главного разработчика, пусть и не архитектора, но этот комплекс для меня почти как ребёнок. Когда я его создавал несколько лет назад, совсем не ожидал, что дело дойдёт до грандиозной стройки и такого феерического завершения…
Партнёры ничего не поймут, глазками моргают, пересматриваются. Пожимают плечами. Смотрят на меня как на пугало огородное, выскочившее из неоткуда. Они же меня в глаза ни разу не видели, только моя фамилия иногда им встречалась в документах.
— Андрей Волков, внёс самые важные изменения в конструкцию здания, и теперь оно вот такое, — подсказывает Степан, пытаясь отодвинуть меня от микрофона, но он слабак.
— Друзья! — продолжаю, не сдвинувшись с места, — в этот исторический день, я приготовил вам сюрприз. Мне очень приятно, что вы собрались отметить такой важный день нашей со Степаном Николаевым работы. И конечно это день должен быть запоминающимся. Прошу всех пройти на балкон, ровно через, — я посмотрел на часы, — пять минут, вас ждёт поистине грандиозное зрелище. Прошу.
Я указал в сторону окон с дверями на балкон.
Начался всеобщий гам. Гости повставали и двинулись к балконам. Никто не хочет пропустить грандиозного зрелища. Любопытство, на самом деле, большой порок. Оно портит людей, превращая их в толпу, которая с искаженным лицом радуется в предвкушении неизвестного. Как это всё отвратительно.
— Я рад, что ты всё правильно понял. Просто я не мог поступить иначе, понимаешь, — полушепотом проговорил Степан мне на ухо.
— Да, я знаю. Иди, посмотри на мой сюрприз, это будет интересно, — пригласил я.
Он удивлённо и насторожено приподнял брови, повернулся медленно и пошел на балкон.
Все ринулись к окнам и выходили наружу в ночь. Сейчас эта ночь покажет им все свои прелести.
— Идите, идите, это все для вас! — подгоняю я с улыбкой.
И в этот момент, в зал вошли полицейские, а с другой двери ребята в черных балаклавах.
Я отошёл назад к третьему входу и пока меня ещё не заметили в этой суете, выскользнул из зала. Несколько рассчитанных шагов и я на пожарной лестнице третьего этажа отеля.
Выбрался на коридорный балкон, не хочется пропустить своё единственное шоу.
Глянул сверху на балконы второго этажа, где собралась вся эта праздничная тусовка.
Смотрите, любуйтесь! Восхищайтесь!
Я глянул на часы, стрелка отсчитывает последние секунды.
Три… два…
Бабах!
В темноте ночи освещённый огнями города рушилось то, что стало причиной моего падения, стало причиной смерти моей жены.
Многоэтажное здание развлекательного центра пропадало в небытие на глазах у изумлённой публики.
Пусть летит к чертям собачьим.
Жаль не вижу глаза Николаева. Не могу испытать истинного удовольствия, глядя на агонию, которая сейчас происходит в его голове, душе и сердце. Жаль не могу почувствовать его мучение, его боль и его сожаление о том, что он когда-то сделал, к какому результату пришел.
Наверняка, у него голове происходит сейчас не это. Скорее всего, там зреет огромная, лютая, безусловная злость и ненависть ко мне. Она и так была, та ненависть, зависть к моим достижениям. Я мог то чего он не умел, как ни старался.
