— Ну, отпусти хотя бы до шкафчика, — усмехается.
— До шкафчика можно.
Он потянулся, достал тарелки, поставил и выложил на них содержимое сковороды.
Потом открыл кастрюльку, положил оттуда сваренные сосиски. А сверху кольца яичницы.
— Ты столько всего приготовил, — удивилась я, — где ты это взял?
— У меня много запасов. На тот случай если нужно отсидеться. Не проголодаемся, — он взял тарелки и пошел к столу.
Я за ним. Сели.
— Давай останемся тут навсегда, — смотрю влюблённо.
— Давай, — улыбнулся он и протянул мне стакан с чем-то красным.
— Это что?
— Попробуй.
Я отпила — сок.
Андрей улыбнулся.
— А ты думала, я хочу тебя напоить?
— А я бы не отказалась от глоточка вина.
— Да? Ну ладно есть немного вина. Одна давнишняя бутылка, — усмехнулся снова.
— Давай её сюда, сегодня я хочу праздновать.
— Что? — он посмотрел на меня ласково.
— Так, — шутливо задумалась, — что же я хочу праздновать? Сейчас придумаю.
Сказать что-то такое, что у меня в сердце я не могу. Сказать шутливый тост и повод тоже не могу. Значит нужно просто отделаться банальностью.
Андрей достал из шкафа бутылку вина, открыл её штопором. Налил мне в бокал и себе тоже.
— Ну так что, решай, за что пьём?
— Давай выпьем — за этот день.
Он на секунду задумался, а потом поднял бокал.
— И ночь.
— И ночь, — эхом повторила я и покраснела.
***
Полночи я терзал её своей ненасытной любовью. Иногда нежно, ласково, а иногда грубо и жестко. Остервенело трахал, словно делал это в последний раз. Я получал, но и отдавал. Много. Всё, что имею.
Лиза кричала от удовольствия и плакала, наверное от боли. Стискивала меня в объятьях, а я не давал продыху, трахал словно именно сегодня нужно успеть натрахаться на годы вперёд. Словно эта ночь последняя и больше у меня никогда не будет женщины.
Я старался успеть.
Безумие — этому название. Как ещё назвать то что происходило в эту ночь.
С одержимостью больного, голодного человека я забирал всю её энергию и знаю, насыщал своей.
Лиза — тонкая, светлая, ароматная. Её тело превращает меня в безумца. Как и тогда в первый раз.
Я сразу это почувствовал, когда отодвинул зеркало, схватил её и стягивал с неё джинсы. Ещё тогда хотелось налететь, смять, разодрать, отыметь, затрахать и…
Но тогда, к моему послужному списку добавилось бы ещё насилие. Только эта мысль меня остановила. А не что-то другое. Если бы Лиза тогда не закричала, а покорилась бы, и как покорная жертва спокойно приняла неизбежность обстоятельства, я трахнул бы её ещё тогда.
А сейчас другие чувства. Это она пробуждает их во мне. Даже не знаю, почему и чем.
И… она так не похожа на Сашу.
Голая она другая. Смуглая, сочная, мягкая. Не слишком худая, но миниатюрная. Я проваливаюсь в состояние полного ей обладания. Власть, которую я над ней имею, безгранична и я пользуюсь.
Беру это стройное тело беспощадно, жестко. Облизываю всё что только можно облизать и поощряю, когда она обхватывает маленькими сочными губами мой член.
Выдыхаю и почти скриплю от одури и удовольствия, хватаю за волосы, тяну к себе, и целую, проникаю языком в её ненасытный рот.
Это бесконечное движение, эта безумная свистопляска наших тел, наконец, изнуряет нас обоих и мы падаем в невозможности двинуться.
Мы обессилены и засыпаем. Я чувствую как уносит меня отсюда далеко, куда-то в прошлое. В далёкое прошлое, туда, где я ещё был хорошим человеком.
***
Я открыл глаза и прищурился. Яркий солнечный свет заполнил комнату.
Повернулся, и сразу увидел Лизу. Она сидит на окне, замотана в простынь и задумчиво смотрит на улицу. О чём она думает, догадываюсь.
Я залюбовался. И именно сейчас почувствовал, как жестоко играет со мной судьба.
Видеть этот светлый образ и понимать, что он тоже мой, но только на время.
Жестоко, хоть уже не так. Теперь я стал понимать скоротечность момента, понимать, что всё меняется очень быстро. И это исчезнет в утренней, туманной дымке и это, возможно вижу в последний раз.
— Привет, — позвал, она вздрогнула, вышла из задумчивости, повернулась и окинула меня печальным взглядом.
Я почувствовал, что там внутри неё. Невыразимая грусть. Тоска и чувство несправедливости. Я почувствовал, что она хочет сказать, но молчит. Говорить бессмысленно.
— Будем завтракать, — я попытался рассеять эту грустную минуту.
Лиза улыбнулась.
— Что тебе приготовить?
— Кофе приготовь.
Она встала с окна, прошла к двери.
— Эй, — позвал я, — что будем делать сегодня?
— Мне всё равно, главное с тобой, — обернулась Лиза.
— Ну конечно со мной, — я встал с кровати, подошел к Лизе, взялся за простынь и потянул, — а раз мы оба голые…
Она потянулась ладонями к моему лицу, я обхватил за талию и поволок в постель.
И снова безумие. Снова выгибающееся смуглое тело, снова жадные поцелуи.
Сегодня, сейчас. И плевать что будет завтра. Плевать.
***
Да, это безумие. Огонь. Горю в этом огне, но не сгораю.
Мне всё мало. Падаю от бессилия, а мне мало. И ему мало. Нам обоим бесконечно мало. Знаю, почему так и он знает. Потому что и времени тоже мало. Оно пролетит, пробежит, пронесётся и ничего не останется.
Поэтому мы отчаянные. Варимся в своём отчаянном чувстве, в страхе, что оно уже скоро закончится. Суетливо забираем друг от друга всё, что можем забрать. Насыщаемся неутомимой страстью, пока она горит, а мы в самом центре этого пламени.
Так и есть.
Андрей заснул. Потому что ночью нам почти не удалось поспать. Я встала и пошла в ванную. Несколько минут под душем добавили немного энергии. Я вышла, вытерлась и завернулась в полотенце.
Старалась не шуметь, чтобы не разбудить Андрея. Хотелось, чтобы он выспался, наконец. Подозреваю, это ему не всегда удаётся. Пусть отдохнёт. Он заслужил этот отдых.
Пошла по дому. Бесшумно ступаю. Открываю двери, заглядываю в комнаты. Интересно же. Хожу и представляю, как мы счастливо живём в этом доме. Я, Волков и наши дети. Всё обошла.
В конце коридора увидела небольшую тёмную лестницу вниз. Наверное, она ведёт в подвал. Несколько секунд я раздумывала, идти или не идти. Всё-таки шагнула. Не знаю, зачем я пошла туда, ноги сами понесли. Спустилась на несколько ступеней, испуганно прислушалась и пошла дальше.
