– Боже…
Я подаюсь вперёд и обвиваю шею Саввы руками, держусь за него крепко-крепко, выражая таким образом свои сочувствие и поддержку.
Савва, дрожа от тихих слёз, утыкается лицом в изгиб моих шеи и плеча и пальцами с силой сжимает ткань моей футболки со стороны спины.
– Была… Бы… Жива… Лер…
Глава 16. Лера
– Ты ни в чём не виноват, слышишь? – горячо шепчу я, глотая слёзы. – Пожалуйста, не нужно себя винить, Савва.
– Ты не пони…
– Не понимаю?! – отстраняюсь я и перехватываю его лицо ладонями, чтобы заглянуть в глаза. – Да, возможно! Но не ты подложил в машину бомбу, ясно? Не ты их убил!
Савва всматривается в меня болезненным взглядом пару секунд, а затем вынужденно кивает:
– Не я… И поэтому тот, кто это сделал, должен за это заплатить.
Я его понимала. Понимала это безрассудное желание наказать виновного. Но…
– Савва, в чём состоит твой план?
– Он должен поплатиться, и неважно каким образом, – сжимает он челюсти.
Я пугаюсь. Живо представляю, как Савва вновь хватает кухонный нож, и меня передёргивает от ужаса. Потому я снова прижимаюсь к нему и шепчу на ухо как в бреду, кажется, и не соображая, что именно:
– Савва, я знаю, как поступить. Мы с Лизой уже такое проделывали. Но нужно подойти к этому с умом. Тут не обойтись без посторонней помощи. И нам помогут, я уверена. Сав, ты только глупостей не делай. Я не знаю, как так вышло, но я не переживу, если с тобой случится что-то плохое. И Рита с Денисом не переживут. Нужен план, да. Я помогу тебе, Савва. Обязательно помогу. Вместе мы справимся. Ты только…
– Лер, прекрати тараторить, – отстраняет он меня от себя и смотрит недоумённым взглядом. – Ты о чём вообще? Это не твоя проблема, Рыжая. И если ты хочешь вмешаться…
– И я вмешаюсь!
– Ты… – поджимает он губы и вдруг отталкивает меня вовсе, чтобы подскочить на ноги. – Лер, ты меня вообще слышала?! Я рассказал тебе всё это при условии, что ты отступишь! Мне не нужна помощь. Тем более твоя!
– И чем же моя помощь так плоха? – сужаю я глаза, тоже поднимаясь на ноги.
Савва наблюдает за мной смешанным взглядом пару секунд, а затем кричит:
– Ты в своём уме, Лер?
– А ты?! – кричу я в ответ. – Один против организованной преступности! Возомнил себя супергероем, или что?!
– Рыжая…
– Прекрати меня так называть!
– Идиотка – больше нравится?
– Это ты идиот, раз на то пошло!
Савва в два счёта оказывается рядом, сгребает меня в охапку и пальцами одной руки сжимает мои скулы:
– Ты уже поставила себя под угрозу, заявившись сегодня в клуб! Если меня раскроют раньше времени, у них будет рычаг давления на меня, ясно тебе? Грыз далеко не дурак, и как бы я ни делал вид, что мне плевать на тебя, он понял, что это не так. Понял, что ты мне нравишься. Что ты… Чёрт, Лер, это я не переживу, если ты пострадаешь по моей вине! А мне и так хватает вины за прошлые поступки! Неужели так сложно понять? Понять и отступиться, чтобы я не переживал за тебя? Дура, я просто не могу позволить тебе лезть в мою жизнь, потому что… Потому что хочу, чтобы ты жила в своём мире, где самой сложной проблемой будет отвоевать у родителей право учиться там, где хочется! Я не хочу, чтобы ты рисковала своим будущим вместе со мной, потому что у меня оно может оказаться не таким длинным…
– Это ты дурак, Савва, – шиплю я, вырывая руки из его захвата, чтобы вцепиться пальцами в его шею и сказать у самых губ: – потому что не понимаешь, что опоздал. Мой мир давно стал нашим общим. Всё, Савва, время не повернуть вспять. Обзывай меня, отталкивай, но моих чувств к тебе не изменить. Ты нужен мне…
Савва сжимает меня в своих руках ещё сильнее. Одно на двоих частое дыхание. Губы у губ.
– Как же ты меня достала, Рыжая, – выдыхает он обречённо, принимая поражение, и жадно набрасывается на мои губы…
* * *
Мы с Саввой находимся на пляже до самого рассвета. Разговариваем, спорим, целуемся и смеёмся. И так по кругу.
В конце концов я убеждаю Савву в том, что Руслан сам вызовется помочь, когда узнает, что под него копают. Что Лизе может что-то угрожать. Ведь именно она его слабое место. Как и я слабое место Саввы. Вот только у, скажем грубо, злодеев ничего не выйдет, если мы все объединимся и будем заодно. Продумаем план и сами по ним ударим.
Так же за эту ночь я узнаю Савву всё лучше. Он рассказывает о своей маме, о её любви к работе, о том, что мы с ней чем-то похожи.
О своём отце Савва тоже рассказывает. О его пристрастии к алкоголю, о любви к разговорам по душам в нетрезвом состоянии, о том, как он пытался учить сына жизни, хотя сам ничему учиться не желал.
Я в свою очередь информирую Савву о своей. Делюсь с ним болью Лизы от потери сестры, потому что это была и моя боль. Первый год без Кати для нас обеих был не простым. И пусть она меня недолюбливала, её смерть отразилась на всех, в чьей жизни она присутствовала, делая её ярче. Да, без неё наша жизнь сменила краски…
А вот тему планов на будущее Савва категорично избегает. С интересом слушает меня, но о себе упрямо молчит и дальше мести виновнику не заходит.
Мне страшно за него и тревожно, но я не настаиваю. Просто обнимаю крепче и думаю о том, что всё обязательно будет хорошо. По-другому быть не может, потому что мы только-только нашли друг друга и общий язык.
После того, как мы встречаем нереально красивый рассвет, Савва везёт меня домой на своём чёрном красавце. В этот момент я вновь чувствую себя самой счастливой, а по приезду уговариваю Савву научить меня ездить на байке. Он со скрипом, но соглашается, а после мы долго-долго прощаемся.
Уже у двери дома я думаю о том, что не отвечала на мамины звонки, и чувствую стыд – она наверняка волновалась, пусть я и написала сообщение, что со мной всё в порядке.
Захожу в дом и напрягаюсь всем телом, потому что слышу мамин выдох о том, что я наконец вернулась, а затем и быстрые шаги в гостиной.
Когда она выходит ко мне – взволнованная, уставшая, с воспалёнными глазами, – на мои собственные наворачиваются слёзы, а в горле застревает горький на вкус ком.
– Мам… – шепчу я.
Она раскрывает объятия, и я без заминки падаю в них, прижимаясь к её груди. Она целует меня в волосы и шёпотом просит у меня прощения, что меня озадачивает ещё сильнее. Даю себе минуту понежиться в теплоте родных рук, а затем отстраняюсь и смотрю в усталое, но по-прежнему любимое лицо:
– Итак, мамуль, что происходит? По идее ты сейчас должна меня ругать, разве нет?
Мама нервно улыбается и приглаживает ладонями мои волосы, убирает их за уши:
