— Нет! — похолодела, понимая, чем это пахнет.
Если я сейчас отпущу дочь, то рискую вовсе потерять ее.
С чего вдруг бабушке, которая до того не горела особым желанием заниматься внучкой, в ночь накануне нашего развода забирать ребенка с собой? Особенно если вспомнить все ее угрозы, которыми она кидалась еще в обед.
— Женя, отойди с дороги. Не устраивай скандал на глазах у ребенка.
— Я никуда не отпускаю Соню! Уже поздно, ей скоро пора ложиться спать.
Малышка кусала губы, глядя на нашу перепалку исподлобья. Взгляд затравленный и на лице ни тени радости.
— Женя, вот давай без твоих истерик? Ты пугаешь Сонечку. У тебя разве нет дел? Займись своими прямыми обязанностями. Гостями, мужем. Ты сейчас вместо того, чтобы помочь Андрею, издеваешься над дочерью. Отойди с дороги! — скомандовала она, резко махнув рукой. — Соня хоть отдохнет от твоих криков. Не мать, а вредительница какая-то. Над психикой ребенка так измываться! Ей же потом психолог нужен будет, чтобы нервы в порядок привести. Ты бы хоть подумала об этом!
Я взглянула на свою малышку, жавшуюся беспомощно к стене.
Ну уж нет! Я слишком хорошо знаю ядовито-заботливые методы воспитания свекрови. Она из сына безвольную марионетку слепила, меня сколько пыталась воспитывать.
Соню я ей не отдам!
Я не хочу для нее своей судьбы. Это меня ломали с детства, внушая, что скромность, смирение и покорность — главные добродетели и гордость женщины. Это я позволяла мужу относиться к себе как к человеку второго сорта, наивно считая его главнее и выше себя.
Хватит!
— Соня останется дома. Ей завтра в сад, пора уже отдыхать. А вам я вызову такси, — выдыхая и делая над собой усилие, чтобы не сорваться, отчеканила ровным тоном. Попыталась обойти свекровь, чтобы дотянуться до дочери, но на меня горой двинулась грозная туша, грудью снося вбок. — Ну все, хватит! Это мой дом, моя дочь и здесь действуют мои правила! А я не даю своего согласия на то, чтобы мой ребенок в ночь уходил с чужим человеком! Я ясно выразилась? — вырвалось наружу все то, что так долго копилось.
Инесса Анатольевна на секунду даже замерла, не веря своим ушам. Окинула меня подозрительным взглядом, словно услышала что-то из ряда вон выходящее, а после фальшиво рассмеялась:
— Да ты хоть поняла, что сейчас сморозила? Чей это дом? Твой? Ты ничего не перепутала, милочка? Кто ты такая, чтобы даже заикаться об этом? Свинопаска деревенская! Тебя из грязи в князи вытащили, отмыли, человека из тебя сделали, а ты уж и корону нацепила? И кто это здесь чужой человек? Я?
Она еще плевалась желчью, оскорбляя и осыпая меня угрозами, только мне вдруг стало плевать. Ее слова пролетали мимо, не задевая. Мне гораздо важней было отвоевать своего ребенка.
Нервы натянулись как струна. Раздражение зашкаливало.
Я вдруг поняла, что не обязательно, как дуре, ждать окончания вечера. Не обязательно перед кем-то кланяться и выполнять условия.
Нужно брать Соню и прямо в эту минуту валить отсюда.
Куда угодно, только подальше от этой ненормальной семейки. Пока они еще не до конца сломили меня, пока мне еще верит собственная дочь.
Пока можно хоть что-то изменить.
Я схватила малышку на руки, огибая свекровь по дуге.
Подлетела к прихожке, доставая верхнюю одежду.
— Андрей! Андрюша! Это что творится?! Твоя жена… — заголосила Инесса Анатольевна, кидаясь в гостиную, пока я, сидя на корточках перед ребенком, дрожащими пальцами пыталась застегнуть молнию на детском пуховике.
Рывок. Еще один. Ну же, пожалуйста, еще чуть-чуть!
— Женя! Что происходит? Ты куда? — вылетел в коридор муж. Выпучил глаза, переводя шальной взгляд с меня на свою маму и обратно. — Мы же договаривались! Ты чего?
Губы растянула горькая улыбка.
Договаривались.
Конечно.
Я даже поверила, дура.
— Дядя Руслан? — внезапно ожила Соня, выглядывая у меня из-за плеча. — Мама, там дядя Руслан! Ты видела? Он принес нашу Весту?
Наверное, случись подобное при иных обстоятельствах, я бы мечтала провалиться под землю от стыда.
Ненавидела бы себя, пыталась бы оправдаться, умоляла бы мужа простить, хоть и не сделала ничего предосудительного.
Но сейчас было откровенно все равно.
Какая разница, что подумает Андрей, как отреагирует?!
Какое мне вообще дело до его чувств? Почему меня должно волновать его мнение?
— Нет, солнышко. Весту мы заберем попозже, — вжикнул, наконец, бегунок, и я смогла застегнуть куртку.
Выпрямилась в полный рост, снимая с вешалки свои вещи.
— Какая Веста? О чем она? И откуда она знает… Женя, что вообще творится, ты можешь объяснить? Какая муха тебя укусила?
— Привет, принцесса! — широко улыбнулся Руслан, появляясь собственной персоной в зоне видимости.
И сразу в небольшой прихожей стало тесно от такого скопления народа.
Андрей растерянно переводил взгляд с меня на своего одноклассника, хмурил брови, пытаясь понять, что вдруг пошло не так.
— У мамы своей спроси. Или ты действительно меня за дуру держишь? Шантажировать собственным ребенком в угоду своим интересам, запугивать ее и увозить в ночь из дома от матери?! Я ведь поверила тебе. В который раз! Низко, Андрей, низко!
— А ну-ка, прекрати ахинею нести! — гаркнула свекровь.
Соня закрыла лицо ладошками, прячась за меня. Андрей побагровел от злости, а Инесса Анатольевна протянула руку, чтобы отобрать у меня куртку.
— Так, стоп, ребята! — внезапно громыхнул Руслан. Втиснулся своей внушительной фигурой, вставая стеной между мной, мужем и его мамой. — Успокоились. Выдохнули! Женя, ты в порядке? — обернулся ко мне.
Я ничего не ответила. Сунула ноги в сапоги, подхватила Соню на руки и, пользуясь создавшейся заминкой, вылетела в подъезд.
Правильно свекровь сказала: это не мой дом и никогда им не был. Я не чувствовала себя защищенной в нем, не имела права голоса и даже до сих пор не была прописана здесь.
Вначале было не до того, потом вечно находились какие-то причины, а после я и вовсе перестала думать об этом. Так что уходила отсюда со спокойной душой и легким сердцем.
— Женя, держи! — догнал меня в спину голос Руслана на лестничной площадке.
Звякнув, у моих ног приземлилась связка ключей. Из квартиры послышались шум, возня, возмущенные голоса.
Но ждать и разбираться не было сил.
Я зацепила ключи, кинула их в куртку и выбежала во двор.
Тусклый свет уличных фонарей едва освещал двор. Где-то рядом лаяли собаки. Со стороны дороги доносился шум машин. Легкий морозец покалывал щеки.
