– На сайте объединения даны послужные списки тех, кто зарегистрирован в базе, естественно, без фото и личной информации, – продолжил Сеня. – У вас указана работа с Полянским, он подтвердил, что нанимал вас. Однако там не было вашего снимка, чтобы отправить бизнесмену для подтверждения.
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, – присоединилась я к беседе. – Кто такая Карамелька?
– Ребята, это смешная проверка, – улыбнулся Григорьев, – несерьезная. Лучше опросите, какая татуировка у Максима пониже поясницы. А про кота Карамельку многие знают.
– И какой у Полянского рисунок? – спросил Дегтярев.
– Морда льва, – без запинки ответил Константин, – кривая, косая, плохо набитая. Работа Олега Баранова, сейчас он медиамагнат. Но когда учился в одном классе с Максимом, мечтал стать мастером тату и попрактиковался на лучшем друге.
Дегтярев бросил на меня быстрый взгляд, я кивнула.
– Если я прошел проверку, то могу сообщить за какую цену продается нужная вам информация, – продолжил Григорьев. – Дарья, ваш муж, Феликс Маневин, академик, ректор частного вуза. Мой сын Даниил мечтает поступить именно в этот институт. Он успешно сдал экзамены, зачислен на первый курс. Ваш супруг берет Даню бесплатно, а я буду откровенен с вами на тему всех дел Анисиных. Имею полную информацию. Идет?
– Согласна, – ответила я.
Константин улыбнулся.
– Вы не изменились, по-прежнему принимаете решение, не взяв времени на обдумывание. Спрашивайте.
– Что вы знаете о благотворительном проекте для выпускников детского дома? – начала я. – О фонде «Жилье даром».
– Все, – отрезал Константин. – А вы, наверное, уже нашли информацию о публичном доме, о смерти Владимира и Игоря. Ведь так? Сведения выложены в интернет.
– В Сети все найдено и прочитано, – заметил Кузя, – интересно услышать о том, что не попало во Всемирную паутину.
– Хорошо, – кивнул Григорьев. – Все дома имели имена. Второй, где существовал публичный дом, назывался «Восход». Когда Анисин покончил с собой, СМИ резко переобулись, сделали из него невинного ангела, а Миладова представили хуже черта. Но это не так, оба хороши. И неправда, что Анисин понятия не имел о том, что творится в доме. Он был полностью в курсе дела. А «Сироту» сделал воспитателем Владимир.
– «Сирота» – человек Анисина? – уточнил Сеня.
– Верно, – подтвердил Григорьев, – мой хозяин одним из первых открыл в Москве ночной клуб. Официантки, барменши, бариста, хостес, которые гостей встречали, – все девушки, все топлес, а задницы их были упакованы в мини-шорты. На улице очередь из желающих попасть на службу была длиннее, чем Тверская улица. Девчонки мечтали оказаться в заведении. Зарплата невелика. Служебный график не самый удобный: приходить надо к восемнадцати, в девятнадцать начинали пускать гостей, и до шести утра бегай безостановочно. И так ежедневно, вернее, еженощно. Что привлекало симпатяшек? Маленький оклад компенсировался смачными чаевыми. Их сдавали в общий котел, потом делили. Управляющая одним вручала больше денег, другим меньше и себя не обижала. Но даже те, кто получал свою долю последней, не жаловались. Увеселительных заведений было не так много, в клуб Анисина рвались все: от только что разбогатевших до тех, кто еле-еле наскреб денег на чашечку кофе. Фейс-контроль зверствовал, парни, что стояли на входе, не стеснялись брать за пропуск немалый куш и живо обзавелись иномарками, начальник охраны купил дом на Николиной Горе. Девочки, которые носились между столиками, и те, что танцевали, исполняли акробатические номера, знакомились с богатыми людьми, спали со всеми, кто мог делать подарки, дать им солидную сумму, купить квартиру, машину. Были и те, что мечтали выйти замуж, и кое-кому удавалось получить колечко с нехилым бриллиантом. Руководила коллективом юных и жадных интересная личность, о которой мало что известно. Откликалась она на кличку «Сирота». Была ли на самом деле ею? Где жила? Чем занималась до появления в клубе? Имеет семью? Сколько лет не очень симпатичной и не самой стройной особе? Ни на один вопрос ответа не было. Да и внешность ее точно описать трудно. Сегодня у мадам волосы темные, длинные. Завтра светлые, короткие. Ходила она всегда в платьях, похожих на мешок для картошки, и смотрела на мир когда голубыми, когда карими, когда зелеными глазами. Шифровалась управляющая знатно, вокруг нее слухи роились тучами. Тетке было хорошо за сорок, поэтому она слегка расплылась, или едва за двадцать, она одевалась в нечто типа смятый абажур, желая спрятать точеную фигуру, начальниц было несколько, просто они прикидываются одним человеком. Единственное, в чем никто не сомневался: таинственная дама обожает мужиков, дня без них прожить не может, готова лечь с каждым, кто ей понравился и кому она сама пришлась по вкусу. Парни, которые хоть раз имели дело с «Сиротой», потом начинали за ней постоянно бегать. А та никогда не вступала в длительные отношения. Ну раз, ну два, ну три, и хватит. Подчиненные знали: если мадам нет в зале или в кабинете, следовательно, она находится в небольшой комнате, вход в которую только через ее офис. Там стояла удобная кровать. Подчиненные не осуждали начальницу, они ею восхищались, говорили:
– Наша сегодня в четвертый раз пропала, во дает!
Самая расхожая версия, почему «Сирота» стала во главе популярного заведения, звучала так: она, больная на все свое интересное место, является дочерью одного из владельцев клуба, устроилась сюда специально, чтобы не иметь перебоя в тех, кто хочет с ней переспать. Но это не соответствовало действительности. Владельцев было двое. У Анисина дочки Катя и Лена, школьницы, а у Альфредо сыновья в Англии. Стелла появилась на свет позднее.
– Хотите сказать, что Миладов и Анисин знали друг друга до того, как Альфредо примкнул к благотворительному проекту? – удивилась я.
– Да, они вместе организовали клуб, – подтвердил Григорьев. – Почему Миладов не сразу примкнул к созданию домов для сирот, не спрашивайте, не знаю. Похоже, управляющая умела внушить всем мужчинам, которые побывали в ее постели, что не надо никому ничего о ней рассказывать. Как она добивалась сохранения тайны? Почему никто из ее многочисленных партнеров никогда не сообщал никакой информации о «Сироте»? Это вопрос, на который снова нет ответа. Клуб просуществовал семь лет. За это время появилось много разных похожих заведений, поток клиентов превратился в скромный ручеек и в конце концов «Нью-Москву» закрыли. «Сирота» куда-то исчезла, но ненадолго. Через короткое время она оказалась воспитателем в «Восходе».
– Воспитателем? – опять не выдержала я. – Да уж!
Константин улыбнулся.
– В доме поселили девушек-сирот. У них на самом деле не было родителей, и каждой исполнилось восемнадцать. В использовании несовершеннолетних Владимира упрекнуть нельзя. А поскольку речь шла об оказании секс-услуг, то наем «Сироты» в качестве блюстительницы порядка вполне оправдан. Она следила за юными гетерами и сама пользовалась успехом. Владимир к бандерше дорогу протоптал, ездил к ней часто. Один раз я привез ей кое-что по поручению босса и столкнулся у двери с Игорем, тот выходил из квартиры. Зять Анисина перепугался: «Костя, ничего не говори папе». Так он тестя называл. А мне зачем затевать разборки в семье хозяев? Водитель, он же охранник, глух, нем, ничего не видит, не слышит, никому ничего не скажет. Так я и объяснил парню, тот успокоился, обрадовался, стал мне писать регулярно: «Папа сегодня в дом собирается? Если нет, сам поеду». Я всегда ему правду сообщал.
