— Не кто. Что. Где цветы, Маша?
— Нет никаких цветов.
— Что значит, нет? Куда ты их дела?
Отодвинул меня вместе с рабочим креслом, как мешающую мебель, и выдвинул ящик стола.
Пусто. Во втором тоже пусто.
— Вы меня пугаете, Владимир Николаевич!
Я отступала, он наступал. Вернее, я откатывалась назад в кресле. Ровно до тех пор, пока не врезалась спинкой кресла в стену.
— Владимир Николаевич, у вас все в порядке? — оказавшись в ловушке, промямлила я. — Может, вам сделать успокаивающий чай?
— Значит, от меня тебе цветы совсем не нужны, а от этого проходимца ты с радостью готова их принять? Чем я хуже него, скажи?!
Он уперся ладонями в ручки кресла, и его губы и глаза оказались так близко, что я перестала дышать.
— Вы… вы не хуже… просто… вы мне никогда не дарили цветов, только и всего… — опешив от неожиданной атаки, сбивчиво забормотала я.
— Как я могу их подарить, если ты сказала, что не нуждаешься в них?
— А как я могу в них нуждаться, если у вас серьезные отношения с другой?
— Это с кем у меня отношения? — удивленно вскинул брови он.
— Вы прекрасно знаете, с кем.
— Где цветы, Маша?
— Нет здесь никаких цветов!
— Послушай, в них может быть жучок. Такой маленький, нехороший жучок, который позволит слушать все, что говорится в этом помещении.
Сглотнув, я вжалась в кресло.
— Я отнесла их в отдел кадров, к Божене Брониславовне.
Облонский фыркнул и, наконец, отпустил подлокотники моего кресла.
— Надо было догадаться! — рыкнул он и двинулся в сторону двери.
Спустя пару мгновений я бежала за ним следом по коридору. Мои щеки пылали, а волосы шевелились на голове от творящегося безобразия.
— Какая прелесть, Настя! — ворковала у вазы на окне королева Божена.
Возникший на пороге Облонский и я следом заставили ее удивленно приподнять тщательно прокрашенную бровь.
— Владимир Николаевич! Какой сюрприз! Кофе будете? — заулыбалась она. — Мы как раз обсуждали предстоящий банкет в честь моего дня рождения. Вы же разрешите нам устроить праздник?..
Настя мельком взглянула на меня и поняла, что появление Облонского ничем хорошим не закончится.
Он пропустил мимо ушей болтовню Божены и стремительно подошел к окну. Начал выхватывать из стеклянной вазы цветы, один за другим, и безжалостно комкать бутоны роскошных розовых пионов.
Я зажмурилась. Цветы было до боли жалко.
— Владимир Николаевич! Да что вы… что вы себе позволяете?! — взвизгнула Божена. — Не смейте так обращаться с пионами!
Ничего не найдя в цветах, Облонский с силой швырнул их на подоконник. Надо ли говорить, что букет превратился в веник?
— Удалите их из помещения. Через полчаса вам принесут новые.
— Ну, знаете, Владимир Николаевич… — бросила испепеляющий взгляд в его сторону Божена. — Начинайте принимать успокоительные препараты! Иначе так недолго в дурке оказаться!
Он презрительно усмехнулся и обернулся к Насте.
— Вы не слышите? Цветы в урну! Немедленно!
Миновал меня и громко хлопнул дверью отдела кадров.
— Маша… купите себе пистолет, — медленно повернулась ко мне Божена. — Рано или поздно он вам пригодится. Другого способа усмирить ревнующего мужчину я не вижу.
— Ревнующего? — жалобно переспросила я.
— А разве можно назвать по-другому безобразие, которое здесь творится? Он влюбился в вас, как мальчишка!
— И что мне теперь делать?
— Попробуйте его приручить, — задумчиво посмотрев на растерзанные цветы, подмигнула мне королева. И тут же добавила: — Если сможете. Кстати, скажите, у вас в роду дворян, графьев там, никогда не водилось?
— Не знаю… — вконец растерялась я. — А какое это имеет значение?
— Ну, если сможете приручить нашего босса, я вам расскажу.
Настя опустила глаза. Я посмотрела на нее, на Божену, и поспешила покинуть отдел кадров. Они все здесь немного того?
Вернулась в приемную, села за стол, придвинула к себе чашку с остатками холодного кофе и понуро взглянула на дверь Облонского. Что ж, пришло время вскрыть коробку марципана, оставшуюся в наследство от прежней секретарши, и начинать заедать напряжение.
Отпила глоток кофе, поморщилась — пить холодный кофе то еще удовольствие.
Что-то заставило меня приоткрыть ящик стола, в котором я прятала пионы от босса.
Внимательно осмотрела ящик. Ничего. И вдруг, на полу под столом заметила серебристую таблетку диаметром около четырех миллиметров. Она бы запросто уместилась в бутоне пиона. Видимо, выпала, когда я со скоростью света прятала цветы в ящик.
Позабыв про кофе, я наклонилась и подхватила непонятную серебристую штучку.
Оказывается, мой босс не совсем параноик и психопат.
Глава 39. Маша
— Владимир Николаевич… — осторожно приоткрыла дверь кабинета я.
Облонский сидел за своим рабочим столом, уставившись в экран компьютера.
— Что еще, Маша? — поднял на меня глаза он.
— Я, кажется, его нашла…
Подошла к столу и положила находку на стол.
— Он выпал под стол, когда я… пыталась спрятать от вас цветы…
Облонский взял жучок, повертел его в красивых пальцах, а потом резко встал со своего места и подошел к окну. Распахнув окно настежь, швырнул находку куда-то в сторону мусорных баков.
— Вы теперь меня уволите? — встала за его спиной я.
Босс повернулся ко мне. Он был так близко, что сердце снова заныло от неясной тоски.
— До тебя у меня в приемной работало три секретарши, — усмехнулся он. — Ни одной из них никто не дарил цветов. Никогда.
Что-то сжалось внутри. Вряд ли он меня оставит работать.
— Ладно, я… я поняла.
Отступила назад, к двери, намереваясь сбежать как можно скорее.
— Ничего ты не поняла, Маша, — покачал головой Облонский. Подметив намечающийся побег, резко схватил меня за запястье и привлек к себе.
Я распахнула глаза от страха.
— Почему ты меня отвергаешь? — касаясь ладонью моей щеки, хрипло поинтересовался он. — Там, на озере… ты ведь была совсем другой. Что случилось сейчас?
Я молчала. От его близости, от запаха его туалетной воды, кружилась голова. Ноги отчего-то стали ватными, и все тело пронзила странная дрожь.
— Ты испугалась, да? Чего, скажи на милость?
