Я не решилась подойти к подъезду и двинулась в сторону Цветочной.
Знакомый поворот — и я будто попала между двух эпох.
У разрушенного здания работала техника. Старые балки и кирпичи разгребали и грузили на «Камазы». Эпоха моего дедушки рухнула, и теперь от нее безжалостно избавлялись. А напротив, создавая современную реальность, строились новые карусели в парке.
— Пришла посмотреть на результат работы своего будущего мужа? — услышала я голос дедушки за спиной.
Вздрогнув, обернулась. Нет, на его лице не было и тени прежней ярости. Видимо, гибель здания окончательно его подкосила, и он больше не искал предлогов для ссоры.
— Мне жаль, что дома больше нет.
— Что ж, вы добились своего. Теперь здесь вырастут новые дома.
В сердце всколыхнулась обида.
— Старый дом представлял опасность. Кстати, парк я тоже создавала, желая сохранить первозданный вид. Неужели стремление привлечь внимание к своей персоне так ослепило тебя, что ты даже не верил в то, что твоя собственная внучка может сделать парк именно таким, каким он должен быть?
— Этот парк создавали мы с бабушкой. Сажали те самые деревья, которые сейчас уничтожат, как представляющие опасность. Охраняли озеро от загрязнения, чтобы передать его будущим поколениям. Безумно любили погибший дом. Ходили гулять с тобой и Лидой, когда вы были веселыми маленькими девочками… Знаешь, что ты любила делать больше всего на свете?
— Качаться на качелях? — грустно улыбнулась я.
— Верно. Ты любила качаться на качелях. А потом вы с Лидой бежали кормить уточек…
— Мы с Лидой и сейчас любим кормить уточек, — смело взглянула я на деда. — Может, дом снесли и парк будет модернизирован, но главное не то, что внешне, дедушка. Главное — что вы с бабушкой вложили нам в сердце. И когда я создавала проект по малым формам, в моем сердце оживали те самые воспоминания. То, что я любила больше всего в детстве: поесть мороженое на лавочке, покачаться на качелях, покормить уточек. Экосистема парка не будет разрушена. Наши с Лидой дети тоже будут прибегать к озеру, чтобы покормить уточек. А новые карусели только увеличат посещаемость… Мы совершаем ошибки, да. Но это не значит, что семья должна быть разрушена.
— Нашу семью уже не восстановить, Даша. Ты должна это понимать. Ты дала согласие на брак с нашим заклятым врагом, даже не посоветовавшись с нами.
— Мы же не наследники английской королевы, — огорченно покачала головой я. — Да и где гарантия, что твой любимый Козлов действительно граф?
Он ничего не ответил. Просто продолжал стоять и смотреть угасшим взглядом, как грузят останки его погибшего детища на «Камазы».
Я горько вздохнула и уже сделала шаг в сторону парка, за которым начиналась проезжая часть, как дед снова подал голос:
— А ведь ты была моей самой любимой внучкой, Даша. Самой маленькой и самой любимой.
Я тяжело вздохнула.
— Мне жаль, что я тебя разочаровала. Возможно, когда ты увидишь новый парк, твое мнение обо мне изменится в лучшую сторону. И, кстати, с сегодняшнего дня я больше не работаю в строительной компании. Я снова безработная.
— Что, миллиардер оказался не таким уж привлекательным вариантом?
— Как и твой граф.
В горле запершило. Пожав плечами, я медленно двинулась в сторону парка.
Телефон зазвонил, когда я поравнялась с озером, в котором мирно плавали уточки.
Мне не хотелось ни с кем говорить. Особенно с людьми, которые очень постарались сделать мою жизнь похожей на смятую и ненужную вещь.
Взглянула на экран. Оказывается, это уже пятый по счету вызов. Видимо, из-за грохота на стройке я просто не слышала телефонный звонок.
Макс. Аркадий Семенович. Что мне им сказать? Что я бы хотела, чтобы последние два дня оказались страшным сном? Но этого никогда не будет. Потому что это не сон.
Телефон все вибрировал и вибрировал, а я медленно шла в сторону дороги и просто смотрела, как мигает экран. Мне до тошноты не хотелось отвечать на вызовы.
Вот экран погас, обозначив пропущенные вызовы цифрой пять. Через мгновение завибрировал снова. Теперь сообщениями от Макса, которые одно за другим высвечивались на экране, заставляя их прочесть.
«Дашенька, умоляю, возьми трубку».
«Пожалуйста, ответь на мой звонок».
«Дашенька, я тебя люблю. Дай мне шанс все исправить».
Нет. Я не стану отвечать. Позвони своей Марго лучше. Ее надо утешить, она там взахлеб рыдала, когда я уходила.
«Ну, пожалуйста, ответь на мой звонок. Мне очень надо сказать тебе нечто важное».
Да мне все равно, что ты хочешь сказать, Макс. Трубку брать я не собираюсь. Потому что меня тошнит от твоей выходки.
Я вытянула руку и поймала такси.
Уже в салоне машины увидела сообщение Вконтакте: «Я беременна».
Сообщение пару минут назад пришло в нашу тайную беседу между мной, мамой и Лидой. И написала его, конечно, Лида.
У меня уши свернулись в трубочку.
«Как беременна? Ты не ошиблась?» — посыпались сообщения от моей мамы.
«Нет. Задержка на десять дней и две полоски на тесте».
«Обалдеть, — вклиниваюсь в беседу я. — И как ощущения?»
«Страшно».
«А Игорь что?» — снова мама.
«Игорь и его маман мечутся по дому, как бешеные кролики. Никак не могут решить, куда ехать — на прием к врачу или сразу в городской ЗАГС».
Я улыбаюсь сквозь слезы и шлю смеющегося котика.
«В ЗАГС теперь придется в любом случае», — пишет мама.
«А кого ты хочешь?» — интересуюсь я.
«Девочку», — шлет умиленные сердечки Лида.
«Прекрасно, две свадьбы вместо одной! — мама посылает безумные смайлы. — Кажется, мы окончательно разоримся».
«Нет, только одна. Мы с Максом расстались», — пишу я.
«Как?!»
«Ты что, Даша?!»
«Почему?!»
По щекам против воли катятся слезы.
«Я сейчас не могу об этом говорить. Как-нибудь в другой раз».
«Даша!»
«Даша!»
«Простите, мне слишком больно об этом даже думать…»
«Вот я теперь сижу и плачу, — пишет Лида. — Немедленно помиритесь! Из вас вышла отличная пара! А ссоры случаются у всех».
«Мне кажется, не получится».
«Теперь понятно, почему к нам домой приносят букеты цветов с признаниями в любви, — озадаченно вклинивается мама. — Бабушка занесла уже третий. Очень красивый, между прочим. Из орхидей».
«Выбрось их!» — растирая слезы по щекам, требую я.
