Он сделал еще два выстрела, подранив одного арбалетчика. Целиться было невозможно – к тем налетчикам, что контролировали хвост поезда, подключилось еще как минимум с десяток человек, и смертоносная плеть болтов хлестала по крыше вагона беспрерывно. Вскоре стрелявшим удалось сбить «второе колено», но дело было сделано – сланец разгорелся, набрал температуру, и котел стим-спита начал «давать давление».
Вслушиваясь в звуки боя, идущего у паровоза, Клим, сам того не замечая, вслух уговаривал неизвестных ему меднодорожников – а может быть, само время:
– Ну, еще немного… Чуть-чуть продержитесь… Еще минутку…
Наконец на кожухе стим-спита тоненько запищал сапун-контролька. Прикрутив колпачок, Елисеев оскалил зубы в недоброй усмешке:
– Ну, вот и все, ребята!
Ухватившись за поворотную скобу, он вывернул турель, опустив задранные в небо стволы, прикинул траекторию и нажал коленом на тугую педаль. Кольчатая лента, набитая тупоносыми цилиндрами со взрывчаткой, пришла в движение. Орудие задрожало и с натугой выплюнуло первые снаряды.
Ф-ф-ф-ш-ш-банг-банг! Ф-ф-ф-ш-ш-банг-банг! Звуки выстрелов оглушили Клима. Мгновение спустя в зарослях возле паровоза расцвели оранжевые кусты разрывов.
– А теперь дезинсекция! – заорал Елисеев, ворочая турелью.
Банг! Банг! Банг! Он короткой очередью накрыл мешавших целиться арбалетчиков, сделал несколько выстрелов по кустарнику у середины состава и перенес огонь в сторону паровоза, всеми богами заклиная охрану не соваться под дружественный огонь.
Заросли вспыхнули, и пламя с веселым треском принялось пожирать тонкие ветки. Густой дым поплыл над Кустолесьем, и в этом дыму тонули крики налетчиков. Клим захохотал, посылая в разгорающийся пожар снаряд за снарядом.
Странный хлопок он услышал и вычленил из общего шума боя едва ли не случайно. Звук пришел со стороны, и одновременно с ним загудел защитный щиток орудия. Елисеев скосил глаза и увидел чуть смятый наконечник пули, пробившей лист бронзы и застрявший в ней…
* * *
Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Нападавшие исчезли, растворились за завесой дыма, канули в Кустолесье. В паромете клокотало. Клим привалился спиной к подрагивающему орудию, вытер пот и усмехнулся – у него тряслись руки. Паровоз дал длинный сиплый гудок и следом за ним два коротких – сигнал общего сбора.
Елисеев сполз по лесенке вниз, оглядел перепуганных пассажиров, лежащих на полу, подмигнул проводнику и залпом выпил полную кружку теплой меднодорожной воды.
Котел паровоза оказался пробитым в трех местах – весело журчали струйки воды, разбрызгиваясь на ветру. Трое охранников, закинув за спину пружинные стрелометы, зачеканивали дыры. Начальник охраны, злой и дерганный, то и дело срывался на ругань, отгоняя любопытных от паровоза. Елисеев показал ему медную пластинку удостоверения.
– А, это ты там так вваливал? – с уважением прохрипел начохр и пожал Климу руку. – Да, взяли нас за яйца. Интересно, теперь всегда так будет?
…Помощник машиниста, сибиряк, знакомый Климу еще по обороне Лимеса, нянчил пробитую навылет руку, скупо цедя сквозь сжатые зубы слова:
– Когда увидели разобранный путь, Авдеич вдарил по тормозам. Тут и началось… Первым кочегара, Саидку. В голову. Вон лежит. Стрелять они умеют, мать их… Охрана из кунга высыпала – и трое сразу полегли. Потом, когда полезли, и Авдеича… В общем, у нас всего девять трупов.
– И в вагонах семнадцать, – кивнул Клим. – Итого двадцать шесть.
Пассажиры, высыпав на насыпь, озирались, разговаривая вполголоса. Убитых сложили в стороне, рядом добровольцы рыли братскую могилу. Цендорж и трое уцелевших бойцов меднодорожной охраны прочесывали окрестные заросли, стараясь держаться подальше от пожарища.
– Ничего нет, Клим-сечен, – доложил монгол, вернувшись. – Своих убитых они унесли.
– Ясно. – Клим невесело хмыкнул, повертел в руках выковырянную из щитка стим-спита пулю. Он уже сличил ее с теми, что были в патронах их с Цендоржем винтовок. Пуля оказалась другой – тоньше, длиннее и тяжелее. Елисеев отметил про себя, что нужно обязательно поподробнее расспросить Лускуса относительно пулевого оружия, захваченного в свое время стэлменами.
Путь восстановили довольно быстро – на крыше тендера имелся достаточный запас меднодорожных плит, а от желающих побыстрее покинуть это проклятое место отбоя не было. Еще до захода Эос утыканный арбалетными болтами состав продолжил свой путь на восток. Теперь в турелях на крышах вагонов постоянно дежурили стрелки. Выбитые стрелами окна затянули шкурами и одеялами. Угрюмые охранники вглядывались воспаленными глазами в сгущающиеся сумерки, в паровозной топке гудело пламя. Клим, примостившись на ящике с тормозными башмаками, писал донесение Лускусу. Весь оставшийся путь до Каменного форта они проделали без происшествий…
* * *
Каменный форт, угрюмая цитадель на приречном холме и несколько сотен разномастных домов вокруг, встретил прибывший состав с мрачной настороженностью. О нападении тут уже знали – по дороге остановившись у поста связи, Клим отбил гелиограмму с грифом «Всем, всем, всем».
Новоиспеченный мэр городка, еще несколько месяцев назад являвшийся военным комендантом Каменного форта, сухо поздоровался с Елисеевым, отдал распоряжение насчет раненых и пригласил Клима и Цендоржа к себе, в Змеиную башню. Змей на Медее до сих пор никто не видел, а башню прозвали так за странный рисунок прожилок на камнях, из которых она была воздвигнута.
Мэра звали Рене Лиссаж. Во время войны на Земле он был премьер-майором в армии Великой Коалиции, потом, как и большинство офицеров, попал в Пенемюдский лагерь, а уже оттуда – на Медею. Когда колонисты разделились на две враждующие стороны, Лиссаж оказался в рядах свободников, получил под командование пехотный полк и участвовал в штурме Лимеса. На Клима и Цендоржа он смотрел настороженно и без приязни. В колючих темных глазах француза Елисеев ясно прочел нежелание иметь дело с бывшим врагом.
В просторном и гулком кабинете Клим передал мэру подписанные Лускусом бумаги, касающиеся экспедиции. Тот мельком глянул на них, отложил в сторону.
– Все понятно. Надо обеспечить – обеспечим. Но прежде не могли бы вы поподробнее рассказать о нападении на поезд, в котором ехали?
– Да, собственно, и рассказывать-то нечего. – Клим недовольно дернул плечом. – Место они выбрали удачное: с одной стороны заросли, с другой обрыв. Разобрали пути. Били с тридцати метров, как в тире. Чисто бандитская тактика. Если бы не доблесть охраны, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Думаю, нужно принять меры.
На худом лице мэра заходили желваки.
– Конечно, господин уполномоченный! Придется строить там стационарный блокпост.
– Нет, не придется, – быстро возразил Клим. – Нужно попросту выжечь всю растительность вдоль дорожного полотна и ввести круглосуточное дежурство у вагонных парометов.
