Впрочем, вначале все было иначе. Ясса накормили вкусной едой, дали выпить удивительный напиток, от которого в теле поселилась слабость, а голова стала валиться на плечо. Обитатели металлического судна рассказали Яссу, что они прилетели с другой планеты, чтобы помочь колонистам. Что они высадились на одном из островов где-то очень далеко отсюда и теперь плавают на привезенном корабле, называемом «самоходная десантная баржа», пытаясь отыскать безопасный путь к материку, но всякий раз у них на пути встают мели и подводные скалы.
– Укажи нам путь к земле, и мы наградим тебя! – говорил Яссу синеглазый человек, которого все остальные называли командором. Глаза у человека были пустыми и холодными, будто там навечно застыл лед. Ясс в ответ улыбался – ему было хорошо и спокойно. Но когда командор расстелил на столе карту и ткнул в нее длинным пальцем, указав место, где сейчас находился корабль, Ясс понял, что до бухты, на берегах которой стояла его деревня, оставалось всего ничего. И он отрицательно замотал головой, пытаясь объяснить заплетающимся языком, что вначале должен один приплыть в деревню, поговорить с остальными жителями и рассказать обо всем полицейским, что живут за холмами, – так велел шериф.
Командор рассвирепел.
– Плевать на шерифа! Или ты укажешь нам путь, или умрешь! – рявкнул он и позвал бородача. Тот не стал церемониться. Он сорвал с Ясса одежду, прикрутил рыбака к вертящемуся стулу и начал бить по голове и спине гибкой палкой. Ясс кричал, бородач смеялся. Он называл Ясса вонючей обезьяной, уродом и обещал накормить его собственными кишками.
Так продолжалось долго, очень долго. Иногда Ясс падал вместе со стулом на холодный пол. Тогда несколько человек из команды судна подбегали к нему, сажали, и все начиналось заново. Ясс оглох на одно ухо, глаза заплыли, все его тело терзала боль.
– Где? Твоя? Деревня? Как? Туда? Плыть? – кричал бородач. Он больше не смеялся. Волосы на его голове слиплись от пота, на белой рубашке проступили темные разводы.
В какой-то момент Ясс понял – он умрет. Его забьют до смерти, как забили два месяца назад в соседней деревне Рыжего Секна, повадившегося тайком смотреть за купающимися женщинами. Прорицатель был прав – Ясс примет смерть не в морской пучине. Его смертным одром станет гладкий холодный пол металлического корабля – «самоходной десантной баржи». И когда к Яссу пришло осознание неизбежности смерти, рыбак понял, что он должен делать…
Повинуясь рулям, баржа развернулась и, раздвигая волны тупым округлым носом, двинулась к берегу. По словам полумертвого рыбака, до него было всего несколько часов хода. Командор, положив руки на штурвал, застыл в ходовой рубке, изредка отдавая в переговорную трубу отрывистые команды. За кормой судна оставался едва заметный сизый след отработанного этанола. Командор спешил. Чем скорее он сумеет высадить десант и инженерно-строительную команду, тем быстрее начнется переброска войск и техники. Разведывательную фазу операции «Материк» можно считать завершенной. Пришло время говорить пушкам.
– Господин командор! – В люке появилась всклокоченная голова капитан-лейтенанта Ингвассона. – Что делать с пленным? Может быть, за борт?
Командор наклонился к окулярам дальномера. В туманной дымке впереди явственно проступили очертания двух высоких гор. По словам рыбака, между ними находится вход в бухту. Глубина там от десяти до тридцати локтей, стало быть, от трех до десяти метров. Вполне достаточно, чтобы баржа могла подойти к берегу.
– Пожалуй, он нам больше не нужен, – кивнул командор. Ингвассон осклабился и ссыпался по трапу. Вскоре подвахтенные матросы выволокли наверх пленного. Рыбак пускал кровавые пузыри и мычал. Командор отвернулся и не поворачивал головы до тех пор, пока не раздался шумный всплеск.
Ясс пришел в себя, когда волны сомкнулись над его головой. Вода… Зеленоватая, прошитая солнечными лучами, она была повсюду. Во мгле беззвучно скользили тени рыб, проносились стремительные кальмары, порхали стайки креветок. Вдали двигалось огромное темное пятно – это уходил навстречу своей гибели злой корабль со злыми людьми на борту. Ясс улыбнулся разбитыми губами. У входа в бухту под водой таится каменный клык. Баржа распорет себе железное брюхо, и океан войдет в нее. Командора с холодными глазами, жестокого бородача и всех остальных уже ничто не спасет. Ластоноги быстро съедят их, а осенние шторма разобьют пустой корпус.
Ясс закрыл глаза и вдохнул океан, становясь его частью. Белесые сирены окружили рыбака, самая проворная схватила его и унесла в темные глубины…
* * *
Отпуск Лускуса, он же вторая экспедиция по поиску объекта «Зеро», начался все же намного позже, чем предполагал одноглазый канцлер. И ему самому, и Климу, и всему Временному правительству пришлось потратить немало времени на массу дел, возникающих на, казалось, пустом месте.
Сильно досаждали снейкеры. Лиссаж, получив полномочия и корпус нармильцев под свое начало, сперва здорово прижал их, в открытом бою разгромив сотни Бигбрассы. Однако ситуация после этой победы очень быстро стала патовой. Лиссаж контролировал поселки и деревни, и днем его власть на Великой равнине казалось незыблемой. Но наступала ночь, снейкеры вылезали из своих укрывищ – и власть менялась. Надо отдать должное премьер-майору – он понял, что силой тут ничего не решить, и занялся кропотливой и сложной работой по созданию и внедрению агентуры, совмещая все это с настоящей агитационной кампанией по дискредитации Бигбрассы и его людей. Такие действия, несомненно, должны были принести плоды, но лишь в неком отдаленном будущем. Пока же по ночной степи мчались прыгуны, над крышами домов свистели арбалетные болты, полыхали фермы, звенела бронза, а утром нармильцы находили на пороге дома, в котором останавливались пару дней назад, записку: «Так будет с каждым!» И тело хозяина, висящее в петле на дверном косяке. Фермеры и жители небольших деревень открыто выражали недовольство тем, что Лиссаж пытается уничтожить снейкеров. «Они много не берут. Пусть будут», – говорили на сходах колонисты. Лускус знал обо всем этом из донесений своих агентов. Знал и принимал меры сообразно тому, как он представлял себе контрпартизанскую борьбу.
Но ни облавы, ни всеобщий учет прыгунов, ни агитационные бригады, разосланные по степи, не принесли желаемого результата. Самой действенной оказалась амнистия, объявленная Временным правительством для всех желающих вернуться к мирной жизни. Несколько сотен мужчин действительно покинули отряды Бигбрассы. Прекратились налеты на поезда, спокойно вздохнули фермеры. На Великих равнинах наступил призрачный, непрочный, но все же мир.
Назначенные на конец осени всеобщие выборы тоже подкидывали сюрприз за сюрпризом. Поскольку законов, регулирующих предвыборный процесс, не существовало, малейший конфликт превращался в непреодолимое препятствие. Чего стоила одна только история с неизвестными, завалившими весь город бесплатными масляными лампами с высеченным на них девизом сычевской партии «Общий дом»: «Наша сила в единстве!» Сами сычевцы утверждали, что это провокация, их политические оппоненты обвиняли экс-императора в хитроумном пиаре, и все вместе они обрушились на Временное правительство с упреками в неспособности организовать нормальные выборы.
