Он хорошо запомнил, чем закончилась его речь. Расправив плечи, воздев руки, он выкрикивал прямо в лица своих несостоявшихся палачей:
– Всякая власть есть принуждение, есть лишение человека самого ценного, того, что дарует ему рождение – воли. Только истребив власть, только помножив ее на ноль, мы получим справедливое общество, в котором все будут вольны и волен будет каждый. Но чтобы сделать это, нам нужна сила. Только сила может победить власть, ибо власть будет бешено сопротивляться, будет грызть нам глотки, вспарывать животы и выкалывать глаза, пытаясь уцелеть. Но мы – сила!
– Сила! – глухо откликнулись люди у костра.
– Человек рождается вольным! Вольным он живет, вольным умирает! Мы вырвались из-под гнета власти, так будем же вольными и дадим волю другим. Помножим на ноль всякую власть!
– Помножим! – взревели безопасники.
– Сила и воля! – заорал Борчик, потрясая пылающей веткой, выхваченной из костра.
– Сила и воля!! – грянули пять десятков глоток, грянули так, что ночь испуганно сжалась. – Сила и воля!!! Помножим на ноль!!!
– Отныне все мы – братья, и братство наше должно быть скреплено самой сакральной жидкостью из всех существующих во Вселенной – кровью!
– Кровью!!
Они еще много кричали, размахивая клинками, они пили и пели, а поутру выступили в священный поход против всякой власти, и это было началом начал той степной войны, что вот уже почти полгода сотрясает Великую равнину.
Та деревня, крохотный починок в шесть дворов, попался им на пути случайно. Здесь жили сирийцы, переселившиеся с Лимеса год с лишним назад. Они испугались, увидев вооруженных людей. Черноволосые женщины начали кричать, мужчины в страхе взялись за вилы и косы. Борчик хотел привлечь жителей деревни на свою сторону, но получилось иначе. У него после ужасной ночи болела дико голова и подкашивались от усталости ноги. В какой-то момент он утратил контроль над собой, а женщины вопили так истошно, а Эос палила так безжалостно, а мужчины смотрели так сурово, что он сам не заметил, как звенч оказался у него в руке. Взмах – и обезглавленное тело упало в пыль. Еще взмах – и рядом рухнул разрубленный напополам ребенок. Это двойное убийство послужило как бы сигналом – началась резня. Борчик метался между опьяненных «сакральной жидкостью» бывших безопасников, потрясая звенчем, и кровь с клинка летела на его лицо. Когда все было кончено, они сожгли деревню, и он, отныне уже не Иеремия Борчик, а Бигбрасса, провозгласил вольное братство вольных людей Медеи.
Ноль, на который нужно было помножить всякую власть, накололи на грудь каждому члену братства. По воле случая татуировщик, из бывших заключенных, выполнявший первый рисунок, бездумно, красивости ради, изобразил ноль в виде кусающей свой хвост змеи. Борчику идея понравилась. Так родилась эмблема братства, о котором вскоре узнала вся планета, от Лимеса до Фербиса, от океана до Горной республики.
Они больше не убивали без нужды. Впрочем, поначалу все же убивали, вешали на оглоблях и колодезных журавлях представителей этой новой администрации планеты – мэров и префектов Временного правительства. Потом стало ясно, что свои люди нужны и там. Деревни и поселки снейкеры, как их прозвали колонисты, облагали «вольной» – налогом на право жить и работать. Твердого тарифа не было. В качестве «вольной» Бигбрасса брал и скот, и товары, и продукты. Иногда заставлял поселян откупиться молоденькой девушкой или крепкими парнями, которые пополняли ряды братства. Поначалу людей у Борчика было не много, но потом словно прорвало плотину, и теперь Бигбрасса мог вывести в степь шесть полных сотен всадников.
Разгульная жизнь продолжалась месяца два, а потом из степи пришел черный от зноя человек с вытатуированным на голом черепе пауком. За ним, как собака, плелся мальчик с безумными глазами, говоривший жуткие вещи о воплощенном аде на земле.
Борчик сразу узнал человека с пауком – это был Ван Варенберг, Каракурт, тот, чьим именем пугали детей не только на Медее. Чудом выживший в какой-то заварухе, произошедшей в горах, Ван Варенберг потерял всех своих людей и был одержим желанием отомстить. Они быстро поняли друг друга – Бигбрасса снейкеров и Каракурт. С приходом голландца началась другая жизнь. Степная вольница постепенно сошла на нет, уступив место жесткой и планомерной герилье. Ван Варенберг оказался гением партизанской войны. «Нужна идеологическая диверсия», – сказал он, едва только огляделся и вошел в курс дел снейкеров. Полоумного мальчишку, которого Каракурт беззастенчиво использовал для удовлетворения собственных интимных надобностей, в сопровождении пятерых надежных братьев отправили в Горную республику. Голландец лично проинструктировал их, как поить будущего пророка новой религии дурманящим отваром, который вызывал у того настоящие приступы красноречия, во время которых он нес такой апокалиптический бред, что даже у циничного Борчика волосы шевелились на голове от ужаса.
Вскоре молва о Юном пророке разнеслась по всей планете. Вереницы паломников потянулись к Лежачим камням, а предсказания, сделанные мальчишкой, были главной темой для обсуждения в трактирах Посада у Лимеса, в кабаках Каменного форта и в тавернах Фербиса.
Вскоре после этого Ван Варенберг с парой десятков человек ушел на побережье. Что он там делал, осталось для Бигбрассы загадкой, но когда голландец вернулся, то привез с собой ящик пулевых винтовок. Борчику хватило одного взгляда, чтобы понять – эти винтовки отличались по конструкции от тех, что удалось захватить у десантников генерала Жильберта три года назад. Иеремия сделал для себя определенные выводы, но озвучивать их не стал, а когда Каракурт вновь убрался к океану, пообещав через несколько месяцев вооружить всех снейкеров таким оружием, вздохнул с облегчением. Много винтовок означало большую войну, а Бигбрасса не хотел войны. Его вполне устраивала партизанщина, к которой у бывшего адвоката оказался немалый талант.
В Фербисе спохватились, да поздно. Две бригады народной милиции во главе с бывшим комбашем Панкратовым численностью под три тысячи человек легко попались на отвлекающий маневр снейкеров и теперь прочесывали пригорные леса далеко на юге в тщетных попытках отыскать там логово Бигбрассы. Когда Панкратов поймет, что потратил столько времени впустую, Борчик подкинет ему новую наживку. В теории это могло продолжаться до бесконечности.
Бигбрасса блаженно улыбнулся. Новый представитель отправлен к Юному пророку, и машина по запугиванию и запудриванию мозгов колонистов будет работать без сбоев. Нармильцы далеко. «Вольную» платят практически все поселения на Великих равнинах. Авторитет и сила Бигбрассы никем не ставится под сомнение. Чем не жизнь?
Радужную бабочку благодушия спугнул стук в дверь.
– Ну, кого там черти принесли? – рыкнул Борчик, смахнув со столика пустую пиалу.
– Гонец с озера Скорби! – прохрипел низкий голос.
– Валяй! – разрешил Бигбрасса, на всякий случай передвинув к себе заряженный арбалет.
В дверь вошел и тут же упал на одно колено запыленный до крайности человек с растрепанными волосами. Вскинув пятерню над плечом, он прохрипел:
