В следующую субботу отец Рейд отправился в церковь Святой Агнес на заупокойную мессу по Кевину Брейди – одному из убитых. Выйдя из церкви, он увидел огромную похоронную процессию, движущуюся по Андерсонстаун-роуд к кладбищу. Брейди работал водителем кеба, поэтому к обычным скорбящим в качестве торжественного кортежа присоединилась небольшая группа черных такси. Было решено похоронить жертвы на той же земле, где несколькими днями ранее они встретили свою смерть. Люди, рассерженные и обозленные, высыпали на улицы. Джерри Адамс тоже шел в похоронной процессии. Отец Рейд вышел из церкви и двинулся вперед по дороге вместе со всеми. Он искал членов семьи Брейди, которые должны были идти сразу за гробом.
Рейд почти приблизился к ним, как вдруг началась суматоха. На дороге у края толпы появилась какая-то машина – приземистый серебристый «Фольксваген». Автомобиль вынырнул из ниоткуда, затем резко остановился, перекрыв дорогу группе черных такси, возглавлявших процессию. Толпа заволновалась. Снова нападение? «Фольксваген» так же резко и быстро сдал назад в опасной близости от идущих в процессии, но затем остановился, и его сразу же окружили люди. Внутри автомобиля находились двое. Кто-то крикнул: «У него оружие!» «Ищейки!» (то есть копы) – раздался новый возглас. Один из мужчин на самом деле размахивал пистолетом и в панике палил в воздух. Но даже когда толпа заблокировала машину, а несколько человек залезли на крышу, кто-то начал стучать по окну, в то время как другие вытаскивали предполагаемых полицейских из автомобиля, никто не стрелял по людям.
Они и не были полицейскими. Два солдата – британские капралы Дерек Вуд и Дэвид Хаус – заехали сюда, свернув не на ту дорогу, и допустили фатальную ошибку. Сообразив, что они оказались на пути похоронной процессии, Хаус и Вуд запаниковали и попытались уехать. Но в этот момент их «подперли» черные такси и окружила толпа.
Откуда-то появился человек с булыжником, явно намереваясь разбить лобовое стекло. Отец Рейд видел, как мужчин вытаскивают из машины и волокут в расположенный поблизости парк. Там толпа сорвала с военных одежду – капралы остались в носках и нижнем белье. Затем мужчин повалили на землю и начали избивать. В воздухе витало безумие – оно ощущалось как нечто совершенно реальное, – и, приблизившись к месту расправы, Рейд понял, что этих людей вот-вот убьют. Протиснувшись по земле между двумя солдатами, он закрыл их руками и лег рядом, надеясь, что люди не станут стрелять.
– Кто-нибудь вызовите «Скорую»! – крикнул он.
Но кто-то прорычал над ним:
– Вставай или я, мать твою, и тебя пристрелю.
С этими словами чьи-то грубые руки подняли Рейда с земли.
Солдат погрузили в одно из черных такси и повезли к свободной парковке около Пенни-лейн – примерно в 200 ярдах
[80] от парка. Рейд побежал за автомобилем и вдруг услышал треск выстрелов. Дэвиду Хаусу было 23 года, он только что прибыл в Северную Ирландию, чтобы приступить к службе. Дерек Вуд, которому исполнилось 24, должен был вот-вот отправиться домой. Эти двое лежали здесь, распластавшись на булыжниках, с раскинутыми руками, бессильные, словно киты, выброшенные на берег. В небе над ними кружил вертолет. Никто не вмешивался.
Отец Рейд подбежал к мужчинам. Один из них явно был мертв, а другой еще шевелился. Когда Рейд наклонился к нему, то услышал, что парень дышит. Рейд поднял голову, с яростью в глазах посмотрел на людей, собравшихся вокруг, и спросил, не знает ли кто-нибудь, как реанимировать человека. Никто не ответил. Все просто стояли и смотрели. Рейд склонился над телом, прижался губами ко рту солдата и попытался вдохнуть в него жизнь. Но вскоре парень перестал дышать, и кто-то сказал: «Отец, этот человек мертв».
Рейд поднял голову, и в этот момент находившийся в отдалении фотограф сделал снимок, запечатлев, наверное, самый точный и вместе с тем леденящий душу образ Смуты: священник в черных одеждах стоит на коленях перед только что умершим человеком; тот лежит на земле перед ним, с руками, раскинутыми, как у Христа. Рейд смотрит прямо в камеру, он в ужасе, его губы измазаны в крови умершего. Рейд не знал, были ли эти солдаты католиками, но он освятил их так же, как несколько дней назад освящал тела несчастных погибших на кладбище «Миллтаун», и совершил последний обряд.
Прошло два десятка лет с момента начала насилия в 1960-х годах, и Рейд ощущал на своих плечах тяжелый груз продолжающегося кровопролития. «У людей всего достаточно, – сказал он журналисту через несколько часов после расстрела солдат. – Им просто нужно слышать друг друга. Нельзя так поступать, – и добавил: —Физическая сила – признак безрассудства бедных духом». Однако после того, как в тот день Рейд безнадежно пытался остановить толпу и оживить убитого солдата, он будто поднялся над событиями. Он вынашивал план – тайный и дерзкий план прекращения конфликта.
****
До того, как тем утром выйти из церкви Святой Агнес после заупокойной мессы, отец Рейд завладел одним секретным документом. В течение многих лет он пытался удержать военных и простых людей по обе стороны баррикад от насилия. Он пришел к мысли о том, что самый надежный способ прекращения конфликта – убедить ИРА больше не воевать. Рейд прощупал почву относительно этого вопроса в разговоре с Джерри Адамсом и решил, что тот готов поработать с его идеей. Возможно, Адамс по-другому смотрел на будущее; возможно, он понял, что бюллетень и пуля не противоречат друг другу, а на самом деле могут пересекаться в своих целях; а возможно, он просто устал. Как бы то ни было, но Рейд, осуществив разведку, обнаружил, что он «тянет ручку открытой двери». Позже Рейду вроде бы удалось перетащить Адамса на путь мира. Но Брендан Хьюз, который близко знал обоих, никогда не думал, что священник управляет Адамсом. Напротив, Хьюз вспоминал: «Я думаю, что Джерри с самого начала управлял им».
Адамс видел в священнике безупречного человека, способного подготовить почву. «Единственная организация, которая может делать, что угодно, – это церковь», – сказал он Рейду. Только церковь обладала всем необходимым для достижения мира: статусом, доверием и связями с разными партиями. Одним из возможных сценариев, при котором ИРА могла бы добровольно сложить оружие, была разработка совместной мирной стратегии, объединившей республиканцев и националистов – противников насилия из Социал-демократической и лейбористской партии (СДЛП – SDLP), а также правительство Республики Ирландия.
Возможно, в теории это звучит весьма привлекательно, но на практике задача была не из легких. Во главе СДЛП тогда стоял Джон Хьюм – потрепанный жизнью и умный политик из Дерри, на 11 лет старше Адамса. В глазах умеренных католиков Хьюм был героем, и он часто осуждал насилие ИРА. «Они взрывают фабрики, но кричат о безработице, – говорил он в 1985 году. – Они стреляют в классного учителя, убивают водителей школьных автобусов, уничтожают людей в кампусах, а затем читают нам лекции об образовании. Они убивают, калечат и ранят, они нападают на госпитали, а затем рассуждают о защите Национального медицинского обслуживания. Они грабят почту, оставляют людей без поступления социальных выплат, а потом убеждают нас в необходимости заботы о бедных». Хьюм насквозь видел лицемерие республиканского движения, считая его циничным мошенничеством с бюллетенями и пулями. «Реальная стратегия и цели ясны, – говорил он. – Пусть военное крыло создает как можно больше недовольства и лишений; чем больше безработицы, тем лучше. А затем в дело вступает политическое крыло, которое питается неудовлетворенностью людей. И однажды внутренние противоречия, раздирающие Шинн Фейн, исчезнут».
