Китсон нашел свое призвание. И пусть мировой войны на его долю не досталось – но колониальные конфликты возникали весьма часто. В 1957 году он отправился в Малайю, где в джунглях Джохора
[22] сражался с партизанами-коммунистами, за что впоследствии получил второй Военный крест. Оттуда его перебросили в Оманскую империю, чтобы заняться восстанием в пустыне. Следующие две поездки он совершил на Кипр, где начали войну греческие и турецкие киприоты и где он принял командование батальоном.
1969 год Китсон провел спокойно, вдали от полей сражений, получив грант в Оксфордском университете. В окружении готической архитектуры и ухоженных квадратных двориков он начал новый проект: попытку систематизировать свои мысли о противодействии повстанческим движениям. Изучая работы Мао и Че Гевары, он делал заметки и о своем боевом опыте, что в конечном итоге породило манускрипт с нейтральным спокойным названием «Операции малой интенсивности». В этой книге Китсон выдвинул аргумент, который стал краеугольным камнем последующего размышления о подавлении беспорядков: важно не просто подавить восстание, а завоевать умы и сердца местного населения. В книге также большое внимание уделялось сбору информации. Суть этого труда совершенно очевидна: если хочешь победить мятеж, то тебе стоит знать мятежников в лицо. Ко времени окончания написания книги в 1970 году Китсон считался выдающимся военным интеллектуалом Британской армии. После Оксфорда он стал бригадным генералом и был отправлен на самую «свежую» на тот момент малую британскую войну – в Северную Ирландию.
* * *
Армейский штаб в Лисберне располагался в восьми милях
[23] от Белфаста, укрывшись за укрепленными стенами, вдоль которых тянулись мешки с песком, а сверху шла колючая проволока. За короткий промежуток времени британский военный контингент в Северной Ирландии резко вырос: летом 1969 года он составлял 2700 человек, а летом 1972 года – больше 30 000. Солдаты часто были такими же молодыми и неопытными, как мятежники из военизированных групп, с которыми они сражались: неуклюжие, прыщавые, напуганные ребята, которые едва вышли из подросткового возраста. Их рассредоточили по всей территории – по базам, баракам и временным квартирам. Две роты солдат Черной стражи
[24] были расквартированы в большом авиационном ангаре. Другая рота расположилась в автобусном парке, где военные жили в пустых автобусах. Солдат отправляли в Северную Ирландию на четыре месяца, а потом они возвращались домой.
Однако это было крайне опасное назначение: ведь ребятам приходилось сталкиваться с множественными вооруженными формированиями, тесно связанными с местным сообществом. Жизнь их была полна риска попасть под снайперскую пулю или подорваться на самодельной бомбе. А потому некоторые мыслящие солдаты были вынуждены задаваться вопросами: Что такое успех? Что можно назвать победой? Летом 1969 года их отправили в Северную Ирландию с целью подавления мятежа, но после их прибытия кровопролитие только усилилось. И чего же они могли достичь прежде, чем их всех отзовут домой? Армия, имеющая дело со Смутой, – это не та армия, которая сражалась с нацизмом. Она выросла и окрепла на малых войнах колониальных восстаний. А чем была Северная Ирландия? Частью Соединенного Королевства? Или одной из своенравных колоний?
Когда Фрэнк Китсон прибыл туда в 1970 году, он не являлся командующим всеми британскими силами. Но он был командиром 39-й пехотной бригады, отвечающей за Белфаст, и его реальное влияние намного превосходило его армейский чин. Один из подчиненных Китсона впоследствии заметил: «В пределах зоны своей ответственности он был солнцем, вокруг которого вращались планеты, и он во многом задавал тон».
Самой большой проблемой, стоявшей перед армией в момент прибытия Китсона, была недостаточно хорошо поставленная разведка. Мужчины и женщины, принимавшие участие в войне – будь они республиканцами или лоялистами, – выглядели так же, как все гражданское население. И как их опознавать? В прежние времена членство в ИРА отличалось относительным постоянством: одни и те же имена из года в год. Однако старые полицейские досье отчаянно нуждались в обновлении: новобранцы присоединялись к «делу» каждую неделю. И эта проблема лишь усугублялась бестолковым армейским подходом. «Когда я впервые оказался здесь, тактики хватало лишь на то, чтобы выстроиться в шеренгу, накачать помещение газом и позволить людям бросать в вас кирпичи, пока им не надоест, – вспоминал впоследствии Китсон. – Не очень хорошая идея, потому что газ слишком досаждал местным людям. Он злил их».
В «Операциях малой интенсивности» Китсон говорил, что цель контртеррористических кампаний должна заключаться в «окончательном уничтожении подпольного движения». Но очень трудно достичь цели, которую ты не видишь. Китсон был одержим разведкой. Он любил повторять, что первая проблема – это всегда «получать достоверную информацию».
В частности, Китсона интересовало подразделение D белфастской группировки – то формирование ИРА, которым руководил Брендан Хьюз и которое занималось самыми опасными делами. Британские солдаты называли зону действий Хьюза в Западном Белфасте «резервацией» – своего рода индейской территорией, где военным следовало ходить очень осторожно, если вообще следовало. Некоторые из солдат (а иногда и пресса) обвиняли своих врагов в недостатке гуманности, утверждая: «Это дикари, а не люди». Хьюз и его бойцы, невидимые и молчаливые, были частью сообщества. В загородных бараках, где жило много солдат, можно было слышать, как ночью в Белфасте рвутся бомбы. Оконные рамы дрожали.
Поскольку взрывы раздавались и в торговых центрах, можно было предположить, что у армии не будет особых проблем с выявлением испуганных или недовольных граждан, которые бы помогали добывать информацию. Однако солдаты жаловались, что в Западном Белфасте ИРА защищала «стена молчания». Информаторов называли «жучками», и на протяжении столетий они считались в ирландской культуре основным видом предателей. Таким образом, общество клеймило позором тех, кто сотрудничает с британцами.
Брендан Хьюз был не единственным, кто знал слова Мао о рыбе и море. Китсону они тоже нравились. Но он интерпретировал их по-своему. Рыбу можно «поймать с помощью удочки или сети, – утверждал он. – Но если удочка или сеть не работают, то, возможно, нужно что-то сделать с водой».
* * *
Одним ранним августовским утром 1971 года, незадолго до рассвета, три тысячи британских солдат появились в националистских районах всей Северной Ирландии. Военные, вышибая двери, вытаскивали мужчин из кроватей и выбрасывали их на улицу. Специальный закон о чрезвычайных полномочиях позволял военным и раньше на легальном основании задерживать людей без суда и следствия, а интернирование вообще проводилось с определенной периодичностью. Но не в таких масштабах. В тот день арестовали около 350 подозреваемых, причем ни один из них не был лоялистом – а ведь тогда многие лоялистские военизированные группировки тоже участвовали в терактах. Такое неравенство только усиливало у большинства католиков впечатление, что армия – это еще один инструмент подавления определенной части населения. Планируя акцию, военные опирались на сведения Корпуса констеблей, и, как впоследствии признался один британский командир, протестантские полицейские силы состояли большей частью из людей, которые в той или иной (а чаще всего в очень большой) степени отличались пристрастностью и предвзятостью.
