В недрах тягача оживает стартер. Натужно жижикнув, он вдруг умолкает. Юсупов повторяет попытку — с тем же эффектом.
Двигатель не заводится, его бодрый рык не нарушает ночной тишины. Звенят комары, шелестит камыш. И стучат зубы Ника, облившегося холодным потом от ужаса. Сейчас там, в полутора километрах отсюда, по темным улицам, прилагающим к Кремлю, со всех ног бегут, сжимая автоматы, десятки людей. Спустя несколько минут они вступят в бой, пойдут на пулеметы, отвлекая на себя основные силы Аслана. А главный козырь, ключевое звено всей операции — тягач МТ-ЛБ — стоит на краю болота мертвой глыбой железа!
— Заводи! — согнувшись, орет в люк Ник.
— Аккумуляторы эта… сдохли! — кричит в ответ Юсупов. — Слазь, поменяем один на запасной.
Обрушившись внутрь тягача, Ник принимается бестолково метаться по отсеку, матерясь сквозь зубы. Он хватает запасной аккумулятор, тяжеленный, как гроб, и тащит его к переборке.
— Куда? — тонким голосом возмущается Юсупов. — Погоди, я эта… один старый сниму.
Чтобы завести дизельный двигатель Ярославского моторного завода, которым оборудован тягач, требуется напряжение в двадцать четыре вольта, и для этого используются два двенадцативольтовых аккумулятора. За прошедший день они подсели — Юсупов и раньше жаловался, что где-то «пробивает на массу» и «эта… ток утекает». Запасной аккумулятор может решить проблему, но на то, чтобы его поставить, требуется время, а счет уже идет — и Ник буквально физически ощущает это — на секунды.
Лихорадочно звеня ключами, Юсупов отворачивает болты на клеммах, снимает провода и, едва не переломившись пополам, оттаскивает в сторону один из черных пластиковых ящиков.
— Давай!
Ник, рыча от злости на всё сразу — на этот гребаный мир, на себя-раздолбая, на время, которое никак нельзя попросить, да чего там просить — заставить остановиться, на Юсупова, на тягач, на аккумуляторы, весящие, словно золотые, — на выдохе передвигает запаску, и инженер тут же накидывает клеммы, затягивает их и бросается к рычагам.
Затаив дыхание, Ник замирает, зажмуривается…
Звук работающего стартера тонет в грохоте «схватившегося» дизеля.
— Йес! — сделав победное движение рукой, Ник бьется локтем о бочку с соляркой и шепчет ругательства.
Юсупов решает не церемониться с тягачом — они безнадежно опаздывают — и рвет с места так, что не успевший забраться на сидение Ник кувырком летит на мокрый пол.
«Маталыга» ворочается в болоте, точно доисторическое чудовище, какой-то гигантский ископаемый звероящер. Взбаламутив воду, извергая потоки грязи, тягач разворачивается носом на Кремль и прет, гоня впереди себя волноотбойным щитком пенистый вал.
— Давай, давай! — надсаживаясь, кричит Юсупову пробравшийся в кабину Ник. — Жми!
— Связь! — инженер указывает на шлемофон.
Натянув потный шлем, Ник подключается к бортовой сети.
— Как слышишь?
— Эта… нормально. Вылези, посмотри, чего там.
Высунувшись из командирского люка, Ник видит совсем близко черный ступенчатый силуэт башни Сююмбике, треугольную крышу Тайницкой башни и острые огненные иглы, время от время от времени посверкивающие в небе.
— Трассеры! — говорит он в микрофон. — Они уже начали! Левее, левее давай! И врубай фары, теперь можно, а то ни хрена не видно!
Три луча света протягиваются от тягача к краю болота, желтые пятна прыгают по камышам, по метелкам тростника, по траве и стенам крепости.
— Вот, вот так и держи, ровно! — заметив низкую, похожу на русскую печь Воскресенскую башню, командует Ник Юсупову. — Чуть-чуть осталось…
Полукруглую арку ворот загораживает рогатка, срубленная из неошкуренных жердей и опутанная колючей проволокой. Возле нее мелькают человеческие фигуры.
Ник понимает, что их заметили и спешит убраться вниз — ему пора садиться за пулемет.
— Иду на таран! — весело вопит Юсупов, разгоняя тягач.
Болото кончается. Выгнав вал мутной, илистой воды, МТ-ЛБ вцепляется гусеницами в грунт, сминает низенький заборчик, когда-то огораживающий набережную и, всё увеличивая скорость, с ревом и лязгом несется к башне.
Припав к прицелу, Ник чуть поворачивает башенку, целясь в людей у рогатки. В рев двигателя и лязг гусениц вплетаются какие-то щелчки и удары. Ник догадывается, что по ним стреляют и произносит, ни к кому не обращаясь, но с глубоким удовлетворением:
— Не я первый начал!
Одновременно он нажимает кнопку электроспуска и пулемет в башенке начинает грохотать, плюясь гильзами. Хотя ПКТ и отличается от обычного семь-шестьдесят-два пулемета Калашникова тем, что пороховые газы у него выводятся наружу, тем не менее в тягаче сразу пахнет кислым и горелым.
Короткая очередь стегает по стене башни возле ворот, выбив в штукатурке здоровенные дыры. Пощелкивание пуль по броне сразу прекращается — аковцы спешат покинуть площадку перед воротами, отступая под защиту древних стен.
Прямо перед башней, в пологой низинке, тягачу приходиться преодолеть обширную лужу, больше похожую на пруд. Скорость продвижения машины сразу снижается, и Ник в боевой горячке начинает кричать на Юсупова.
— Не ори, — спокойно отвечает инженер. — Все равно эта… быстрее, чем может, «коробочка» не поедет.
Сломав рогатку, подмяв ее под себя, тягач врывается в арку, с жутким скрежетом бортом прочерчивает по стене глубокую борозду, и Ник видит через стекло прицела впереди темную громаду Президентского дворца, подсвеченную горящими на площади кострами.
Это красивое, величественное здание, построенное еще в эпоху императора Николая Первого, в прежние времена было резиденцией главы республики, но случившаяся катастрофа не пощадила его — дворец выгорел дотла, крыша провалилась и лишенные стекол окна напоминают закопченные бойницы какого-то исполинского дота, пережившего ожесточенный штурм.
— Впереди! — возвращает Ника в реальность голос Юсупова. — Ты эта… ослеп, что ли?
На расчищенной от кустарника дороге, ведущей вверх, к Сююмбике и огромному Благовещенскому собору, появляется группа аковцев, человек десять. Ник, закусив губу, дает пристрелочную очередь, а затем начинает вести огонь, стремясь не столько уничтожить, сколько отогнать противника и расчистить тягачу путь.
Аковцы пробуют организовать перекрестный обстрел невесть откуда взявшегося бронированного врага, но не могут выстоять под очередями ПКТ и двух десятков секунд.
Юсупов выжимает педаль газа до упора, и «маталыга» буквально взлетает к собору, тоже сильно пострадавшему от огня. Оставив справа вычурный Восточный корпус Пушечного двора, тягач выбирается, наконец, на проезд Шейнкмана, ведущий через всю территорию Кремля к Спасской башне, возле которой кипит бой.
Слева промелькивает темный абрис памятника зодчим Казанского Кремля, а впереди вырастает длинное двухэтажное здание Присутственных мест — по крайней мере, Ник запомнил, что экскурсовод называл этот больше напоминающий казарму дом именно так.
