И, прежде, чем кто-то успел ее перехватить, ломанулась стаскивать с Конева штаны. Мелькнула розовая полоска ткани и я поджал губы, чтобы не заржать. Узнаю почерк Аллы! Очевидно, она всех своих мужчин помечала нелепыми трусами! Трусы в морковку, доставшиеся мне когда-то, похоже, были еще не самым плохим вариантом.
— Прекратите! — судья застучала молотком и Аллу не без труда, но все же оттащили от Конева вместе с клочком розовой ткани в ее пальцах.
— Вы очень хотели выступить, Коршунова? Займите свидетельское место, — сказала судья, когда от Конева адекватных показаний добиться не удалось. Он только и делал, что кричал, как потерпевший: «у вас на меня ничего нет!»
— Коршунова, вы признаете, что голос на записи — ваш?
По залу разнесся голос Аллы:
«Это маленькая месть, дорогой…»
— Не надо записей! — взвигнула она. — Я все расскажу сама!
Я приподнял брови. Очевидно, Алла достала даже собственного адвоката, если он посоветовал ей во всем признаться.
И она призналась. В попытке похищения, во взломе, в ложном обвинении в изнасиловании. И, не моргнув и глазом, заложила заодно и своего любовника Конева в трусах со свинкой Пеппой.
Я откинулся на спинку скамьи. Можно было расслабиться окончательно. Для Аллы и Конева все явно кончено.
Когда суд удалился для принятия решения, ко мне подошел Рихтер.
— Дмитрий, мне очень жаль, — сказал он.
— Все в порядке, — ответил я. — Спасибо, что пришли.
— Я хотел сказать, что контракт — ваш…
Я посмотрел на него задумчиво. Этот контракт стоил мне стольких испытаний, что теперь уже я не был уверен, что хочу с ним связываться.
— Спасибо, я подумаю об этом, — ответил я с улыбкой и отвернулся, чтобы встретиться глазами с Оксаной.
Будет у меня контракт или нет — не так уж и важно. Самый ценный приз в своей жизни я уже выиграл.
Глава 45. Оксана
Знаете, что делает человека счастливым? У всех по-разному. Кого-то деньги. Кого-то путешествия. Кому-то нужно просто купить в магазине и съесть килограмм шоколадного мороженого… А кого-то делает совершенно счастливым понимание, что родные и близкие рядом, здоровые и счастливые!
И я чувствовала счастье именно от этого. Суд остался далеко позади, нас окружали взаимопонимание и чувство свободы. Когда больше над нами не висели никакие опасности Дамокловым мечом. Я так и продолжала правильно питаться, но уже позволяла себе небольшие порции сладостей или чего-то ранее запрещенного. Довольно редко, но не исключая такие дни наслаждения (как я их называла) в принципе. Так, по мнению диетологов, организм гораздо охотнее отдавал лишние килограммы и не накапливал новых запасов. А вообще же, я чувствовала себя совершенно органично, хоть и не похудела до модельных параметров.
— Давай-давай! Еще! Сильнее, быстрее… ты можешь! Знаешь, как тебе это понравится, если ты сумеешь растянуться еще больше?
Нет, не подумайте, я совсем не занималась сексом в этот момент. Просто выполняла очередную порцию упражнений вместе с Альбертом. С ним, кстати, я так и продолжала делать мое тело более спортивным и выносливым, и сама чувствовала, как с каждым занятием могу все больше. Это было особенное ощущение!
— Все! Молодец! На сегодня хватит, — объявил он и кивнул в сторону кафе, которое виднелось за стеклянной стеной. — По коктейлю и по домам!
С занятий спортом я вышла минут через десять, наскоро приняв душ, потому что очень хотела домой, где меня ждали сын, Дима и бабуля. Но даже не подозревала, что так быстро туда не попаду.
— Привет, — поздоровался со мной Терлецкий, когда я устроилась рядом с ним в машине. — Как все прошло?
— Хорошо, — кивнула я.
— Отлично. Тогда поехали.
Он был сосредоточенным и это меня напугало. Никаких мрачных шуток о «качке», ничего такого… Что-то произошло?
— А у тебя как? Все в порядке? — осторожно уточнила я, когда мы проделали добрую половину пути до дома.
— Да, у меня все в порядке.
— Как сотрудничество с Рихтером?
— Все четко и по делу, как обычно с немцами. Первая сумма уже на счету фирмы, скоро начнем поставки.
— Это же хорошо?
— Это прекрасно.
Но что-то в голосе Димы было не так, а я понять не могла, что именно. У нас что-то случилось? Он вдруг пожалел, что связал со мной свою жизнь? У шефа появилась другая? Типичные женские мысли атаковали меня, но я сдержалась, чтобы не броситься с расспросами к Диме. А когда через несколько минут он привез меня на набережную, мысли перетекли в другое русло.
— Что происходит, Дима? — удивленно прошептала я, когда Терлецкий вышел из машины и, открыв пассажирскую дверь с моей стороны, протянул мне руку.
— Идем, — беспрекословно сказал он.
Может, он хочет избавиться от меня, утопив в реке? — мелькнула в голове дурацкая идея, от которой я едва сдержалась, чтобы нервно не хихикнуть.
— Мы сюда погулять? — снова спросила я, когда Терлецкий остановился возле ограждения моста.
— Нет. Посмотри вокруг.
Я посмотрела и увидела то же, что и две минуты назад. Звездный вечер, восходящая луна. Малочисленные прохожие и проезжающий мимо транспорт.
— Посмотрела, — улыбнулась я.
— И что увидела?
Было видно, что Дима волнуется, но я пока причину волнения не понимала.
— Луну, звезды, реку…
— И я тоже вижу это. А до встречи с тобой как будто и не видел, — тихо сказал Терлецкий и тут, к моему удивлению, опустился передо мной на одно колено и запустил руку во внутренний карман пальто. И теперь я уже понимала, за чем именно.
— Дима, — выдохнула я, когда сердце застучало как сумасшедшее.
— Я не видел до тебя, каков окружающий мир. Все на бегу, толком ничего не замечал. А сейчас понимаю, как все это прекрасно. И как прекрасна ты, женщина, подарившая мне сына. Ты выйдешь за меня замуж?
Господи, и как тут было не разреветься? Я взрыднула раз, второй, а потом бросилась на шею к своему будущему мужу, чуть не повалив его на землю.
— Конечно, выйду! — воскликнула я, и Дима рассмеялся, когда я вскинула руки вверх и закричала: — Даааааа!
Домой мы в этот день, впрочем, так и не добрались. Оказалось, к нашему приезду был приготовлен самый настоящий пир горой в доме Вовы и Наташи. Когда я вошла в просторный холл, мне навстречу сразу же выкатился Рома (в своих ходунках он в последнее время носился почище болида Формулы 1). Но схватить себя на руки не дал — убежал дальше.
— Тут так просторно, — улыбнулась я, разуваясь. — В нашей квартире так не побегаешь.
