— И чего сказала?
— Что она не может и ей домой пора.
— И чего думаешь?
Я пожал плечами.
— Пытаюсь понять, что ей во мне не так.
Вова взглянул на меня так проницательно, что я аж напрягся. Последний раз на меня так смотрели в церкви в детстве, куда бабушка водила меня исповедоваться.
— А ты не думал, — протянул многозначительно Вовчик, — что дело, может, не в тебе, а в ней самой?
— В смысле? — нахмурился я.
— Ну Беляшкина твоя, прямо скажем, не топ-модель, — произнеся это, Вовчик примирительно поднял ладони. — Она могла стесняться своего тела. Или, может, на ней были стремные труселя. Женщин парят такие вещи.
Вот уж последнее, о чем я думал в тот момент, так это о том, какие трусы буду с нее снимать! Но Вовчик был прав в одном — в голове у Оксаны все могло выглядеть именно так.
— Окей, поехали, — скомандовал я, направляясь к выходу из кабинета.
— Куда?
— Исправлять косяки.
Когда Вова, высадив меня рядом с Беляшкиной, умчался к своей Натахе, я решительно взял дело в свои руки. Точнее — коляску. Которую вез перед собой так естественно, будто делал это всегда. И чувствовал себя при этом абсолютно на своем месте. Рядом с сыном. Рядом с Беляшкиной, которая вскоре нас нагнала.
В молчании мы дошли до ее подъезда и там я остановился.
— Зайдешь? — спросила Оксана.
Мне этого безумно хотелось. Туда, на неудобный диван, стоявший у окна. К бабулиным пирожкам, которые она пыталась мне скормить. К ощущению дома и семьи. Но у нас с Оксаной все и так уже пошло наперекосяк с самого начала. И настало, пожалуй, время что-то исправить. Начать по канону.
— Нет, я к себе, — ответил я, внимательно на нее глядя.
У нее были удивительные глаза. Я ощущал, что могу в них потеряться. И не думал при этом ни о том, какого размера она носит одежду, ни какие на ней надеты трусы. Это просто не имело значения.
Но если Вовчик был прав, и она действительно себя стеснялась, то я собирался это исправить. А заодно показать, что она не просто мать моего ребенка. А я не просто отец Ромы, каким она меня представила пять минут тому назад.
— В эту пятницу я буду присутствовать на важном деловом приеме, — сказал я после паузы. — И я хочу, чтобы ты меня сопровождала.
Глава 33. Оксана
Я бегала по очередному магазину в ужасе. Сотая примерка, сотое восклицание «Да в этом даже мусор выбрасывать я бы не пошла!». И сотый же вздох со стороны Наташи. В общем, за наш трехчасовой забег я успела вывести для себя одну формулу — в магазинах просто не было вещей, которые можно было бы надеть на себя и не чувствовать себя мешком с картошкой. А с иными за звание «мисс сексуальность пятидесятого размера» мог поспорить даже танковый чехол!
— Все! Я ухожу! — решительно заявила я подруге, которая и без того сделала невозможное — потратила три часа своей жизни на то, чтобы пробежаться со мной по бесконечным рядам ширпотреба, сшитого максимум на сорок четвертый размер.
— Стой! — взяла меня под локоть Наташа, что-то пристально изучая в телефоне. Отвела в сторонку и объявила: — Еще не все потеряно!
Мне бы ее оптимизм! Из того, что предоставляли магазины, можно было вычленить только одно — они готовы были шить одежду исключительно на тех, кто весил от силы килограммов пятьдесят. Все остальное больше походило на накидки, которые можно было использовать в качестве тента.
— Я вообще-то собираюсь домой, — процедила я.
Да. Собиралась домой, где планировала позвонить шефу и сказать, что ни на какой прием я с ним не пойду по весьма понятным причинам.
— Никаких «домой»! Сейчас к нам приедет гуру моды.
Ожидая этого самого гуру (ну не могла же я на корню зарезать идефикс подруги, которая так прониклась моей проблемой!), я покосилась на Наташку. С последнего появления в ее жизни Вовы она стала тихой и задумчивой. Но в то же время совсем не страдала — уж я бы определила это сходу. Значит, Вовчик дал ей главное — уверенность в том, что она нужна. Но расспрашивать об этом Наташу я не стала. Достаточно было и того, что я вообще не могла разобраться в том, что хочет от меня шеф.
«Гуру моды» приехал через десять минут. Кажется, это был какой-то поклонник Наты, от которого она, конечно же, не получила ничего кроме запоздалого предложения выпить вместе кофе.
— Никаких цветов, кроме темных, — сказал Виктор, осмотрев меня с головы до ног. — И туфлей на огромных каблуках тоже быть не должно.
Не то чтобы я собиралась их надевать, но…
— Я слышала, что шпильки придают уверенности и изящества, — сделала попытку блеснуть хоть какими-то познаниями, сказала я, беря в руки черные лодочки.
— Когда есть чему придавать — придают, — отрезал Виктор. — Хотя, надо признать, у тебя с фигурой все почти в полном порядке. Боди позитив сейчас в моде.
И это был офигеть какой крутой комплимент, услышанный мною за последнее время! С моей фигурой все было не так уж и плохо! Да от такого признания я джигу готова была танцевать!
Вряд ли бы это оценил шеф, да и погружать его в особенности того, что говорили мне знающие люди, я не собиралась, но мне было приятно.
— Тогда вот эти?
Теперь в моих руках были туфли на плоском ходу.
— Нет. Положи, я сам.
И через два часа я была упакована так, что можно было идти не только на прием с шефом, но и во дворец к английской королеве.
Ожидая, когда за мной приедет шеф, я заметно нервничала. Оставив бабушке все инструкции в пятидесятый раз, я обулась и стала расхаживать по прихожей. Мне было очень важно увидеть в реакции Терлецкого хоть толику восхищения. И когда в дверь постучали (это уже точно был шеф), я вдохнула-выдохнула три раза и все-таки открыла.
Вот чего я так ждала! Того, что Терлецкий опешит, причем в самом правильном смысле этого слова. Не зря же мы колдовали над моей прической, маникюром и образом в целом столько времени!
— Привет, — поздоровалась я, чтобы хоть чем-то занять неловкую паузу.
