— Помни про счастье, которое рядом ходит, — шепнула мне Марина, когда мы с ней быстро обменялись телефонными номерами и я быстрым шагом направилась догонять Терлецкого и Рому. И глядя в широкую прямую спину шефа, понимала, что он, конечно, может и счастье, только уж слишком сложное и ершистое.
Глава 32. Дмитрий
Моим первым желанием было послать все к черту. Не приходить больше. Не видеть Оксану. Не находиться к ней так близко, что приходилось постоянно волноваться за свои штаны. Но потом я вспомнил, что мы с Беляшкиной не просто парочка с проблемами уровня «не дала». Мы — в первую очередь родители. И мой сын не должен был страдать от того, что я чем-то не нравился его матери.
Моя мужская гордость, болезненно прищемленная захлопнувшейся дверью, вступила в краткий конфликт с совестью и родительскими чувствами. В конечном итоге последнее победило.
Хотя для меня все еще оставались неясными мотивы поведения Беляшкиной. Мы же оба взрослые люди! И не могла же она не понимать, зачем я привез ее к себе в квартиру. И для чего хотел остаться с ней наедине. И тем непонятнее мне были затеянные ею игрища или что это вообще такое было.
Для меня все было крайне просто: я хотел ее, а она откликалась на это желание. Ну или я ни черта не научился понимать в языке тела женщины за все прожитые годы!
В голове мелькнула ревнивая мысль — а если все дело было в качке? Может, Беляшкина что-то с ним закрутила? Я внезапно понял, что мысленно строю планы слежки за матерью своего ребенка как за какой-нибудь неверной женой. Которой она мне не являлась. Во всяком случае, пока.
Но одно я знал точно — проигран бой, но не война. И какие бы ни были причины того, что Беляшкина удрала от меня, как черт от ладана, я собирался все равно получить ее в свою постель. И вместе с тем — в жизнь.
Все эти мысли проносились в моей голове по кругу всю первую половину дня. И прервались только после очередного бесцеремонного вторжения ко мне в кабинет.
— Дмитрий Юрьевич! — Вика, ворвавшаяся в мой кабинет, открыла было рот, чтобы что-то еще сказать, но за ее спиной послышалось:
— Ой, Виктория, давай без этих вот всех церемоний!
Протиснувшись мимо Вики, закатившей глаза от подобной наглости, Вовчик проследовал прямиком в моему столу, на который возложил ноги, усевшись напротив.
Я быстро пришпилил его взглядом так, что ноги он мгновенно убрал. Вика так и стояла в дверях, ожидая от меня дальнейших распоряжений.
— Будешь чего? — спросил я у Вовчика.
— Я за рулем, — поморщился тот с явным сожалением.
Не удержавшись, я фыркнул.
— Можно подумать, это тебя когда-то останавливало!
— Теперь останавливает, — заявил Вова многозначительно и я быстро махнул Вике, отпуская ее тем самым на рабочее место.
— Ну и где ты был? — спросил я, откидываясь в кресле. — Твоя Джульетта вся исстрадалась уже.
— Правда? — друг мигом оживился, проявив крайнюю заинтересованность.
— Судя по виду — да, — заявил я. — Так где ты был?
— У себя в сервисе.
Я поднял вопросительно левую бровь, ожидая продолжения.
— Чинил байк.
— Свой или чужой? — фыркнул я, не удержавшись.
— Чужой, конечно! — мгновенно возмутился Вовчик с видом настолько оскорбленным, будто его обвинили как минимум в государственной измене. И взаправду! Я не мог припомнить случая, чтобы Вова хоть раз повредил свой обожаемый «Харлей».
— А что, больше чинить было некому? — поинтересовался я и он наконец сказал то, что приблизило нас к сути дела:
— Есть кому. Но мне надо было подумать, а когда я копаюсь в байке, думается куда лучше.
— Выкладывай, — коротко предложил я, устав ходить вокруг да около.
— Ну, у нас с Натахой…
Удивительное дело! Я впервые в жизни видел, как мой друг смутился, говоря о женщине. Тут и вправду пахло чем-то интересным.
— У вас с Натахой?.. — поторопил я его с продолжением.
— Было, — сказал он многозначительно.
Я взметнул вторую бровь. Тоже мне! Ну было и было.
— И? — поинтересовался я.
Вовчик провел пятерней по гладко зачесанным назад волосам, а потом вдруг резко вскочил на ноги. И затараторил:
— Понимаешь, у меня еще никогда и ни с кем такого не было! Я думал, что всего-то погоняем по ночному городу, в Макдональдс заглянем и все такое прочее… А она… она…
Он аж задохнулся, подбирая слова и, в конечном итоге, упал обратно в кресло.
— Она такое творила!
— Подробности необязательно, — хмуро перебил я. — Боюсь умереть от зависти.
Вовчик даже не обратил на меня внимания и просто беспомощно спросил:
— И что мне теперь делать?
— Поехать к ней и продолжить этот постельный аттракцион? — предложил я.
— Я не могу!
— Почему же?
— Потому что такого у меня еще не было!
Я устало потер переносицу, перестав напрочь понимать в чем проблема.
— Беда-то в чем? — уточнил я после паузы.
— В том, что я боюсь! Мне страшно к ней привязаться. И страшно остаться без нее.
Вот тут я, кажется, прекрасно его понимал. Я тоже боялся того, каким зависимым становился от Беляшкиной. И значит — слабым и уязвимым.
Но когда слушал Вовчика, сознавал, насколько это все неважно на самом-то деле. В чувствах, как и в бизнесе, порой нужно было рисковать, чтобы выиграть.
— Значит, так, — решительно сказал я. — Вот у меня — проблема. Мне не дают. А тебе дали, да так, что ты теперь сам не свой! Так не упускай эту женщину из-за какой-то ерунды, ясно?
Вовчик кивнул, словно только и ждал моего напутствия. И наконец поинтересовался:
— У тебя чего, с Оксанкой нелады?
— Нелады не то слово, — буркнул я. — Она от меня сбежала посреди секса.
Вовчик присвистнул.
