Может, причина этого влечения к Беляшкиной то, что у меня давно не было женщины? С тех пор, как родился Рома, стало совсем не до похода по бабам. Вероятно, мне нужно было попросту выпустить пар.
Сев за руль, я направился наконец в офис, с твердым намерением после работы заехать к одной из проверенных любовниц.
— Ты давно не приходил.
Валерия буквально промурлыкала это, когда распахнула мне дверь, облаченная в одно лишь красное неглиже. Ее тело было идеально — ни одной лишней складки, ни грамма жира. Образцовая фитнес-модель, которую я подцепил когда-то на съемках рекламы для своей фирмы.
— Некогда было, — кратко отозвался, стаскивая с себя плащ.
Руки Леры мягко прошлись по моим плечам, помогая мне избавиться от одежды. Она была идеальной любовницей — чуткой и не задающей лишних вопросов.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросила она, когда я прошел в гостиную и занял одно из кресел.
— Вина, — кивнул коротко, и она, словно зная, что я скажу, поставила передо мной бокал с рубиновой жидкостью.
— Говорят, ты недавно стал отцом, — сказала Лера, когда я отпил первый глоток, медленно смакуя терпкий вкус алкоголя.
— Да, — ограничился я одним словом.
— И все же ты здесь, — заметила она выразительно, занимая кресло напротив и закидывая ногу на ногу.
— И все же я здесь, — подтвердил я и, залпом допив бокал, резко скомандовал:
— Так, может, перейдем к делу?
Она изящно поднялась с кресла и пошла в спальню, а я последовал за ней. Вся она была воплощенная чувственность, но я вдруг понял, что не испытываю привычного желания. Смотрю на ее грудь, формы, длинную шею и не чувствую ничего. Отмахнувшись от этого, я привлек ее к себе, в надежде, что умелые ласки Леры разбудят во мне хоть что-то.
Не вышло.
— Извини, — пробормотал я, в конце концов отстраняя от себя ее руки. — Я не могу.
Она была красива, но этого вдруг стало мало. Я понял, что мне не хватает той самой эмоциональной связи, что была у меня с Беляшкиной. Той, что меня пугала и возбуждала одновременно.
— Почему бы тебе не поехать туда, где ты действительно хочешь быть?
Валерия была еще и чересчур проницательна. Я не стал на это ничего говорить, просто коротко кивнул. Застегнув рубашку, сказал:
— Поеду к себе. Очень устал.
И вышел, направляясь в свою квартиру, которая уже отчего-то совсем не вязалась у меня со словом «дом».
Но если я думал, что на этом мои сегодняшние страдания исчерпаны, то черта с два. Ведь на свете существовала еще и моя мама!
— Ты что тут делаешь? — воинственно вопросила она, когда я перешагнул порог собственной квартиры.
— Я тут живу, — усмехнулся я. — И у меня, кстати, к тебе тот же вопрос.
Мама действительно ко мне зачастила. Притом что ее большая стирка обычно постигала меня раз в месяц, а в худшем случае — раз в две недели. Но Вова говорил, что застал ее у меня на днях… так почему вообще мама была у меня дома чаще меня самого?
— Ты должен быть с сыном! — решительно заявила мне родительница, начисто проигнорировав мой вопрос.
— Может хватит всем говорить мне, где я должен быть?! — мгновенно вспылил я. — Я у себя дома и хочу отправиться спать!
Мама мгновенно сменила тактику. Горестно вздохнув, сказала:
— У вас ведь с Оксаночкой так хорошо все шло!
Я резко развернулся.
— А ты откуда знаешь?
Мама поняла, что дала маху. Ее лицо приобрело оконфуженное выражение, но я, вопросительно взметнув брови, дал понять, что без ответа она не уйдет.
— Я как-то на днях приезжала к тебе, а ты не пришел ночевать. И я созвонилась с Надеждой Петровной и узнала…
Ну понятно. Мимо этой бабпартии отныне не пролетала ни одна муха! Бл*, хоть где-то в этом мире можно побыть без лишних ушей и глаз? Я задал себе этот вопрос и понял — нет. Потому что с недавних пор я — отец. И у меня есть сын, который меня ждет.
— Я иду спать, — коротко сообщил я матери и отгородился дверью от ее причитаний о том, что Рома теперь вырастет безотцовщиной. Твою мать, что за дурацкие женские привычки начать стенать заранее о том, что еще не случилось?
Глаза в эту ночь я смог сомкнуть лишь на считанные минуты. Мне грезилось, как я прихожу к Оксане, а на пороге меня встречает качок. Он закрывает мне проход, становясь все больше и больше, пока не раздувается до таких размеров, что поглощает собой все пространство. Очнувшись с глухим рыком, я подскочил на постели. Было только начало седьмого, но я поднялся и потопал на кухню в поисках утешительной чашки кофе.
И уже знал, где неминуемо окажусь сегодня вечером. И очень надеялся, что не застану там этого проклятого качка! Так будет лучше для его же собственного здоровья.
Потому что я не собирался отдавать этому типу ни своего сына, ни Беляшкину.
Глава 29. Оксана
Терлецкий не появился и в течение дня. Я, конечно, оправдывала его отсутствие тем, что он был занят на работе, но это вообще меня не успокаивало. Воображение так и рисовало картины того, как он в это время развлекался с кем-то, кто был на полсотни килограммов меньше, чем я. И тогда я делала единственное, что приходило мне в голову — шла на ковер. Но не к шефу, разумеется, а в гостиную. Там я стелила на пол коврик для йоги и, улегшись на него, начинала яростно махать руками и ногами.
— Господи, спаси и сохрани! — крестилась в этот момент бабушка, и я с ней была полностью согласна. Если кто и мог сохранить меня в этот момент от инфаркта — так только всевышний.
Когда шеф не дал о себе знать к шести часам вечера, я перешла к крайним мерам, за что заранее себя возненавидела. Я просто оделась, оставила Рому на попечение бабули и пошла в Макдональдс.
И что вы думаете я там сделала? Постояла возле прилавка и ушла? Черта с два! Я купила себе целых два гамбургера и картошку, которые и умяла с огромным удовольствием. Кто хоть раз такое делал, меня поймет. А раскаяние, что появилось с запозданием, было не настолько большим, чтобы я ринулась в туалет исторгать из себя все съеденное в лучших традициях булимии.
