— Ыыыыы, — застонала я сквозь стиснутые зубы. Голоса в конференц-зале стихли. Я подняла взгляд от планшета и поняла, что этот звук, полный боли и страданий, слышали все.
— Беляшкина? У вас все в порядке? — озадаченно проговорил шеф.
— Да! У меня все в порядке, просто немного болит живот.
— Может, все же поедете домой?
— Я?
— Ну не я же!
— А! Да. Домой. Вы знаете…
Я поднялась из-за стола, тяжело опираясь на него обеими руками, и тут случилось ужасное! У меня между ног потекло что-то горячее! Я же не могла так опозориться на весь офис? Господи, пусть это будет не то, о чем я думаю!
— Беляшкина, ты что — рожаешь? — взвизгнула Кристина из отдела сбыта. Блондинистая сучка-селедка, с которой мы невзлюбили друг друга с первого дня знакомства.
— Я? Рожаю?!
Обведя взглядом присутствующих, я остановилась глазами на шефе, и мне стало совсем плохо. Он выглядел так, как будто верил в то, что я действительно могу исторгать из себя ребенка в эти самые мгновения!
— Никого я не рожаю! Я… я… я девственница!
Зря я это сказала. Аппендицит вырежут, а слухи о моей невинности в двадцать три года останутся. Но мне очень быстро стало не до этого. Боль скрутила меня с такой силой, что я застонала и закрыла глаза.
— Да рожает она! — воскликнула Кристина. — Я такое в кино видела. Вызывайте уже скорую!
Скорая бы и взаправду не помешала, — отстраненно подумала я, опираясь на того, кто первым подскочил ко мне. С удивлением обнаружила, что это был шеф, и продолжила страдать.
— Уложите ее… в общем, куда-нибудь уложите!
Господи, спаси меня… избавь меня от этой дурацкой Кристины, ведь я не заслужила, чтобы моей смертью руководила такая особа!
— Так, Беляшкина! Слушай сюда! — Она даже хлопнула меня по щеке. Я распахнула глаза, выходя из состояния, в котором могла только стонать и крючиться от боли. Оказалось, что меня уже положили на диван боссова кабинета и стащили юбку. Вместе с трусами! Но оправить длинный балахон, который носила, чтобы скрыть бока и живот, мне не удалось. Следующий спазм заставил меня заорать и вцепиться в чье-то запястье. Как оказалось — тоже шефово.
— Начинай тужиться, Беляшкина!
Чтооо? Да я же не могу быть беременна! Я не могу сейчас рожать!
— Я… не могу! Это не ребенок!
— Это очень даже ребенок, и уже помоги ему родиться!
Нет, на это у меня нет никаких сил… но подумать об этом я сейчас не могла. Захотелось в туалет, да так сильно, что я едва не вскочила и не побежала искать, где можно облегчиться. Вместе с этим возникло желание тужиться.
Кристина не может быть права! Это не то… это не беременность… это не ребенооооок!
— Давай еще! Ты можешь, Беляшкина! Давай сильнее.
— Ааааааа!
— Ура! Молодец. Еще давай! Сильнее!
— Аааа! Ыыыы!
— Не кричи! Так закрывается доступ кислорода к ребенку! Просто тужься! Вот! Ура! Родили!
Я откинулась назад и посмотрела в лицо того, кто все это время держал мою голову на своих коленях. Дмитрий Юрьевич… святой человек, который сейчас выглядел настолько ошарашенным, что мне его стало даже жаль.
— Простите, Дмитрий Юрьевич, — шепнула я. — Я не знала, что беременна.
А потом мне на грудь (ну как, на грудь… поверх блузона) положили горячее тельце, и я в шоке уставилась на него. Думать о том, как так вышло, что я, невинная девица, вдруг родила самого настоящего младенца, у меня не получалось. Да и не до того стало, когда в офис приехала скорая и начались какие-то бесконечные вопросы и оформления в роддом. Я только и могла, что отвечать невпопад, и последнее, что увидела, прежде чем меня забрали в больницу, были глаза шефа, наполненные таким неподдельным изумлением, что нашего Дмитрия Юрьевича мне стало жалко окончательно и бесповоротно.
Глава 3. Оксана
— И что, у вас даже месячных не было?
Я скукожилась на больничной койке и виновато посмотрела на врача. Переводить взгляд на прозрачную люльку рядом боялась. Вдруг ребенок мне не привиделся?
— Не было…
— Почему вы не пошли к гинекологу?
— Это со мной часто бывало!
— Отсутствие критических дней по девять месяцев?!
— Иногда даже по году…
— Так. Позовите сюда Светлану Ивановну. Она, кажется, в соседней родилке была.
Врачи ушли, оставив меня одну. Ну, как одну? Ребенок все же имелся. Подумать только! Мой ребенок, бог весть от кого…
Я все же повернулась и посмотрела на спящего сына. Маленький такой, что даже неудивительно, как я его не заметила за все это время. Что же вообще произошло? Я ведь была уверена, что до сих пор невинна!
В палату вошла полноватая деловая женщина, которая держала в руках документы. Быстро пролистала их и подошла ко мне.
— Я скоро специализироваться начну на странных беременностях и родах, но, Беляшкина, поздравляю, тебе удалось меня удивить.
— Мне и себя-то удалось удивить, — призналась я.
А уж как бабуля поразится, когда я ей сообщу эту веселую новость — даже представить невозможно. Как бы с сердечным приступом не слегла. Лучше уж пусть продолжает печь пирожки и крендельки, которыми будет потчевать нас с малышом. Я нахмурилась, потому что эта мысль мне не понравилась. Ребенок еще, чего доброго, станет похожим на меня… а это ведь такие проблемы с коммуникабельностью! И с самооценкой, которая так и норовит свалиться ниже плинтуса в самый неподходящий момент.
— Ты даже не чувствовала, как он толкается?
— Нет. Но у меня часто… метеоризм.
— Понятно. Ну тут хочешь-не хочешь, а придется сесть на диету. Метаболизм мы тебе наладим. С коляской побегаешь, станешь изящной ланью. Как я.
Она рассмеялась и я не удержалась от улыбки. Хотя, надо признаться, картина того, как я хожу или бегаю по парку с коляской, ввела меня в ступор.
— Папашка в коридоре ждет?
