— А вот и Димочка! — воскликнула Лариса Николаевна, и сердце мое оборвалось. Я машинально посмотрела на часы. Ну ведь было еще слишком рано, чтобы заканчивать работу! Почему же он приехал так не вовремя? Впрочем, причины были совсем не важны. Важным было лишь то, что через несколько секунд к нам в комнату зашел шеф собственной персоной, и мне стоило очень больших усилий, чтобы не начать вытряхивать из него правду прямо с порога.
Глава 14. Дмитрий
— Это что за партсобрание?
Я вошел в гостиную и ощутил на себе неодобрительные взгляды трех пар глаз. Был еще, конечно, среди этого женского отряда Рома, но его больше интересовала соска.
— Дайте угадаю — вы открыли клуб по вязанию пинеток. Только почему у меня дома? — добавил я, невозмутимо проходя в комнату и устало скидывая на кресло кейс.
Вообще-то, самое время было бы насторожиться насчет того, почему все эти женщины собрались в моей квартире, но сил на это не нашлось. И так понятно, что дело пахнет неприятностями и разоблачением моих пьяных похождений.
Неужели Беляшкина что-то вспомнила о том вечере? Что ж, тем лучше, не придется в красках расписывать ее стоны блаженства.
Первой на поле боя, коим стала гостиная, вышла моя же собственная мать.
— Я тебя так не воспитывала! — заявила она драматично.
Это как же, интересно? Не напиваться и не трахать своих сотрудниц? Конечно, этому меня не учили. Я сам справился.
Сложив руки на груди, я терпеливо ждал продолжения спектакля.
Следующей на сцену пожаловала бабуля. Надежда, будь она здорова, Петровна.
— Вы что же это себе там думаете? — вопросила она воинственно. — Если у вас деньги есть, то вам все можно?!
Фу, какая клевета. Ее внучка отдалась мне бесплатно! И весьма охотно, между прочим.
Я перевел взгляд на саму Беляшкину в ожидании ее выступления, но она смотрела на меня молча. Будто чего-то ждала. Может, по задумке мне следовало пасть на колени и бить челом, умоляя простить о поползновениях под ее юбку? Ну так не дождется! Потому как я ни о чем не жалел и ни в чем не раскаивался.
— Не думал, что придется говорить это так, — протянул я размеренно. — Но да, вероятно, Рома — мой сын.
— Черта с два! — живо отреагировала Беляшкина.
Я выразительно приподнял одну бровь. А вот это уже интересно. Она таки подалась в девы-утешительницы? И я был не один такой облагодетельствованный?
— А у тебя бурная личная жизнь, как я посмотрю, Беляшкина, — усмехнулся я. — Что ж, если это не мой сын, то что вы все делаете в моем доме?
— Мы пришли сказать, что Рому вы не получите! — заявила Надежда Петровна, уперев руки в боки.
— И прекрасно, — спокойно откликнулся я. — Зачем мне чужой ребенок?
Беляшкина сделала глубокий вдох. Я выжидал.
— Димочка, видишь ли, — начала моя мама, решившая прояснить ситуацию. — К Оксаночке приходила Алла…
Чегооо, бл*дь?!
— Я сама расскажу, Лариса Николаевна! — наконец подала голос Оксана, гордо вздернув подбородок. Ну прямо воинствующая валькирия!
— Будь так любезна, — попросил я. — И если не хочешь, чтобы все услышали некоторые интимные подробности, предлагаю пройти в кабинет.
Я жестом указал на соседнюю дверь и мигом заалевшая Беляшкина покорно направилась за мной.
— Итак, чей это все-таки ребенок? — жестко поинтересовался я сходу, когда мы оказались наедине.
— Я не знаю! — отреагировала Беляшкина раздраженно. — Но я его никому не отдам! И вам с этой вашей Аллой тем более!
Много ума было не надо, чтобы понять, что ключевое слово во всем этом — Алла.
— Давай по порядку, — предложил я, присаживаясь на край стола и махнул рукой на кресло, предлагая Беляшкиной сесть тоже. — Причем здесь Алла?
Оксана снова глубоко вдохнула. Я наблюдал, как от этого вздымается ее пышная грудь под какой-то безразмерной футболкой… и обнаружил вдруг, что буквально залипаю от этого зрелища. Что ни говори, но в некоторых местах Беляшкина была весьма аппетитной.
— Сегодня ко мне приходила ваша невеста, — начала она рассказывать.
Я фыркнул, не удержавшись. Да сколько ж можно приписывать мне каких-то невест?
— Не верите? — тут же ощетинилась Беляшкина.
— Скажем так, я несколько обескуражен, — хмыкнул я в ответ. — Дело в том, что никакой невесты у меня нет.
— Как нет? — растерялась мигом Беляшкина. — Но…
— Продолжай.
— Ко мне приходила ваша Алла и сказала, что вы хотите забрать моего ребенка! Потому что он ваш! И будете воспитывать его со своей невестой! А если я не соглашусь, то будете действовать через суд!
Ай да Алла, ай да сука! Но откуда она вообще узнала, кто мать ребенка, о котором я ей сказал?
Нахмурившись, я сухо ответил:
— Правды в этом всем ровно один процент. А именно то, что Рома может быть моим сыном. Если ты, конечно, не вспомнила, что развлекалась с кем-то еще, — криво усмехнулся я.
— Да как вы смеете! Я вообще не помню, как потеряла невинность!
— Я тоже, — спокойно парировал в ответ.
— Так у нас…
— …был секс, — закончил я.
— И вы не знаете, лишили ли меня девственности?!
— Я был пьян, — признался, подернув плечами.
— Чтооо?!
— Да ты вообще-то тоже хороша! — резко отреагировал я. — Как можно о таком не помнить?! Что ты там приняла, черт возьми?!
Я даже не заметил, как оторвался от стола и оказался вдруг рядом с Беляшкиной. Понял, что она до невозможности близко только тогда, когда обнаружил, что ее неровное дыхание касается моего лица. И ее губы… полные, красиво очерченные губы… настолько рядом, что если я…
— Транквилизаторы, — сказала она.
— Что? — не понимающе моргнул я, с трудом переводя взгляд с губ на глаза Оксаны.
— Я была на транквилизаторах.
Чудесно. Не сдержавшись, я хохотнул:
— А мы прекрасная парочка. Пьяный мужик и девица на транквилизаторах!
