Это было место нашего первого с Глебом свидания.
Перед глазами пронеслись одна за другой картинки из прошлого… Мое смущение от того, что попала в подобное заведение. Неловкость из-за того, что, как казалось, недостаточно хорошо для такого одета. Страх что-то сделать не так, повести себя неправильно…
И чуткость Глеба. То, как он гордо провел меня к столику, словно я была по меньшей мере какой-нибудь принцессой. То, как шутил весь вечер, заставляя забыть о том, где я, и помнить лишь о том, с кем…
Воспоминания окутывали теплой волной, заставляя забыть обо всем дурном, пробуждая внутри пронзительную нежность…
Не этого ли он и хотел добиться – напомнить, как хорошо нам когда-то было вместе? Когда-то… но не теперь. Когда-то задолго до всего того, что он на меня обрушил, ни разу не задумавшись о моих чувствах…
– Вот оно что, – протянула задумчиво и, обратив на тревожно застывшего в ожидании моей реакции Глеба взгляд, не удержалась от подкола:
– Значит, теперь я стала достаточно хороша, чтобы водить меня по таким местам?
– Оль, ну зачем ты…
Подошедший к нам официант помешал Глебу договорить, и мы молча проследовали за ним к зарезервированному для нас столику.
– У меня есть предложение, – проговорил Глеб, когда устроился напротив, предварительно галантно отодвинув для меня стул.
– Ммм? – только и выдала в ответ.
– Я знаю, что натворил много непростительного… но, пожалуйста, давай хоть на этот вечер оставим все это за дверьми ресторана. Забудем обо всем дурном… всего лишь на несколько часов. Просто посидим, просто поговорим… Что скажешь, милая?
Глеб понял, что сплоховал, когда Ольга поморщилась. Да уж… похоже, теперь общение с женой будет для него сродни хождению по минному полю.
Однако Оля, надо отдать ей должное, не стала развивать тему. Чуть пожав плечами, принялась изучать меню и когда уже Ланской решил, что она просто промолчит, ответила:
– Всего лишь на несколько часов забудем… милый.
Стало неуютно, но это ощущение быстро прошло, когда Ольга улыбнулась и, указав на какую-то из строк в перечислении блюд, сказала:
– Помню, ты заказывал такое в одно из наших первых свиданий. Съел ровно три грамма…
Она мелодично рассмеялась и Глеб не удержался – растянул губы в ответной улыбке.
– Как оказалось, есть сырое мясо я не готов.
– Оно не сырое! – возмутилась Ольга. – К тому же, в таких приличных местах вероятность отравиться или чего похуже – минимальна.
Жена вскинула руку, подзывая официанта. Ланской невольно залюбовался этой новой Олей. Уверенная, яркая, привлекающая к себе взгляды. Он увидел как минимум пару заинтересованных мужчин, которые издали любовались его супругой. И нет, никого пристрелить не захотелось. Напротив, Глеб испытывал гордость за то, что эта женщина – с ним. Принадлежит ему.
– Я буду тартар с соусом темный Стаут и бокал красного сухого, – озвучила Оля заказ, не дожидаясь Ланского.
До сего момента все было немного иначе. Она говорила, что хочет из представленных блюд, а он уже делал заказ за двоих. Мелочь, но Глеб обратил внимание и на это.
– Я буду то же самое, – поджав губы, чтобы не улыбаться, сказал Ланской.
– Неееет, – Оля помотала головой и рассмеялась. – Ты серьезно предпримешь попытку номер два?
Она вдруг нахмурилась, и Глебу оставалось только гадать, что за мысли появились в прекрасной голове его жены.
– Это действительно будет попытка номер два, – проговорил он, заподозрив, что Ольга могла подумать, будто он ходил с другой по тем местам, где, наконец, и оценил тартар по достоинству.
– Я об этом и не спрашивала, – подернула жена плечами.
Ланской выдохнул с облегчением – Ольга заметно расслабилась. Значит, он был прав в своих предположениях.
Они помолчали – Оля продолжила изучать меню, но на самом деле Глеб видел, что она просто делает вид, будто увлечена чтением списка блюд. Сам Ланской не торопился нарушать молчание, украдкой любуясь женой.
Когда же перед ними поставили заказанное, он взял вилку и без опаски отправил в рот первую порцию. Проглотив, заметил, лукаво глядя на Ольгу, которая смотрела на него выжидательно:
– А знаешь что? Весьма-весьма неплохо!
Ланская рассмеялась, запрокинув голову, и прежде, чем приняться за свой тартар, тихо заметила:
– Иногда на то, чтобы оценить, требуется не одна попытка.
В этом он был с ней совершенно согласен.
Мама не подходила к телефону, и у Глеба сердце было не на месте. Сигнал проходил – мобильник Риммы Феликсовны не был отключен или разряжен. Просто она не брала трубку и все. Это порождало внутри столько тревог, что Ланской не на шутку испугался.
– Добрый день. Ланская Римма Феликсовна… она не на процедурах? – потребовал он ответа у девушки на ресепшн клиники.
Конечно, Глеб вполне мог напрямую прошествовать в палату к матери и увидеть, на месте Римма или нет, но ему было страшно. А вдруг ее увезли в реанимацию, потому что стало хуже? Тогда какого черта ему ничего до сих пор не сообщили?
– Ланская Римма Феликсовна сегодня выписалась, – сверившись с какими-то документами, сообщила ему девушка, и брови Глеба поползли наверх.
– В смысле, выписалась? Я ее сын… Почему она мне ничего не сказала?
– Я думаю, что ответ на этот вопрос стоит поискать у нее.
Дежурно улыбнувшись Глебу, девица вновь принялась за свои дела, а Ланской, отступив, взъерошил волосы пятерней.
Что вообще происходило? Его мама не только не сообщила о том, что она едет домой, но и отправилась туда самостоятельно?
Глеб решительно вышел из клиники и направился прямиком к Римме Феликсовне.
Открыв дверь своим ключом, Ланской замер на пороге квартиры. В прихожей стояла пара мужских туфель, а с кухни доносились два голоса – в одном он узнал маму, другой, очевидно, принадлежал обладателю ботинок.
Глеб прошел на звук и, сложив руки на груди и прислонившись к дверному косяку, принялся обозревать картину маслом. Мама склонила голову к седовласому, но вполне себе моложавому мужчине и они оба увлеченно рассматривали фотоальбомы.
– Мам? – позвал Ланской, и мать с незнакомцем, застигнутые врасплох, отпрянули друг от друга.
В любой другой ситуации Глеб бы просто поржал над происходящим. Но он уже успел чертовски перепугаться и придумать себе черт знает что.
– Почему ты не позвонил? – тут же накинулась на него мать, вскакивая с места.
Ланской округлил глаза, но пока подыскивал слова, незнакомец чуть сжал ладонь Риммы Феликсовны в успокаивающем жесте и, тоже поднявшись следом, подошел к Глебу.
