- Рита, - вырывается в ответ как-то само собой. Удивленная собственным порывом, я добавляю:
- Хочу побыть сегодня просто Ритой.
- Рита… - повторяет Ян с улыбкой и я неуверенно, словно действительно в первый раз, вкладываю свою ладонь в его.
Колесо медленно трогается с места, а я неожиданно ощущаю такую легкость, словно вместе с отрывом от земли с души слетает вся тяжесть, делая меня саму какой-то воздушной и невесомой.
- Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось? - неожиданно спрашивает Ян.
Он стоит позади меня. Мы не соприкасаемся ни в единой точке, но его голос звучит так глубоко, так интимно, что мне кажется, будто все пространство кабины заполнено им. Как всегда был им одним заполнен мой мир.
- И что же? - спрашиваю, стараясь говорить ровно.
- Твоя непосредственность. Простота. Свежесть, которую ты привнесла в мою жизнь.
Я резко оборачиваюсь к нему. Возможно, он хотел сказать нечто приятное, но его слова обжигают, как кипяток.
- То есть все то, чего во мне не осталось? - уточняю с усмешкой. - Что ж, это многое объясняет.
Тяжелые, но удивительно нежные руки опускаются на мои плечи, властно сжимают. Он уверенно чеканит в ответ:
- Осталось. Просто ты сама об этом забыла.
Опустив голову так, что волосы падают на лицо, скрывая его от постороннего взгляда, я негромко смеюсь. Огромного труда мне стоит не задать вопрос, который буквально прожигает язык своей горечью.
- Ты бы и сам не хотел, чтобы рядом с тобой была неуклюжая простушка, - отвечаю Григорьеву, снова поворачиваясь к стеклу кабинки, за которым проплывает в вечерних огнях панорама города, зеркально отражающаяся в речных водах.
- Я полюбил именно эту простушку, - говорит он обезоруживающе. Но следующая фраза все портит:
- Меня трогало в тебе все. Даже твоя наивность…
Мои ладони отчаянно впечатываются с размаха в стекло. О да, я могла представить, как его устраивала моя наивность! Как легко было мне лгать и знать, что поверю всему. Как легко манипулировать моей слепой преданностью!
- Я сказал что-то не то? - уточняет он и в голосе слышится тревога.
Резко начавшийся дождь избавляет меня от необходимости отвечать. Он остервенело молотит по стеклу, порождая внутри какую-то отчаянную тоску и чувство полной безнадежности, от чего хочется выть в голос, но глаза остаются болезненно-сухими.
- Спасибо за вечер, - говорю, когда колесо останавливается.
Ян не отвечает. Молча выходит из кабинки, помогая мне спуститься. И только когда влажная от дождя трава касается ног, Григорьев ловит мой взгляд и произносит:
- Это еще не конец.
От обещания в его глазах снова прошибает дрожь. Инстинкт самосохранения буквально бьет тревогу, но та самая наивная Рита внутри меня его игнорирует. Принимая протянутую руку, я доверчиво следую за Яном в неизвестном мне направлении. Снова.
Но жалеть об этом стану только завтра.
Часть 10. Ян
- Кажется, во время нашего первого свидания мы ужинали… картошкой-фри и чизбургерами, - склоняет голову набок Рита, когда мы добираемся до накрытого на двоих столика.
В ресторане никого, его закрыли по особому случаю - для съемок передачи, в которой участвует сама чета Григорьевых.
Но сейчас не хочу об этом думать. Даже оператор уже не кажется назойливой мухой, раздражающей одним своим наличием.
Слова жены откликаются внутри тем, от чего в груди начинает печь. Все же эта задумка с первыми свиданиями, надо сказать, определенно неплоха. Я как будто там, в прошлом, где мы действительно ели картошку-фри и чизбургеры вместо того, чтобы пойти в ресторан средиземноморской кухни. Потому что этого захотела Рита.
- Ну, совсем необязательно же ехать в макавто, - пожимаю плечами, довольно улыбаясь и отодвигая для жены стул. - Нам приготовили самый лучший фастфуд в самом лучшем ресторане.
Замечаю мелькнувшую на лице Риты тень. Но она исчезает так же быстро, как и появилась. Черт… может, взаправду стоило поехать именно в макавто? Выкинуть по пути оператора, сделать заказ. Набрать как можно больше всякой несусветной, но безумно вкусной гадости и уминать ее вдвоем?
Впрочем, ответа на этот вопрос я не узнаю, потому что уже этого не сделал.
- Знаешь, что сейчас испытываю? - спрашиваю у Риты, когда мы, в полном молчании, приканчиваем порцию довольно сносной картошки.
- Не знаю, - честно признается жена.
Смотрю на нее и ловлю себя на мысли, что тоже не умею читать ни ее эмоций, ни ее настроения. А ведь раньше все было иначе. Я просто… разучился.
- Что машина времени - вполне себе реальное изобретение.
Рита хмурит брови, берет чизбургер, разворачивает его, но, немного подумав, откладывает в сторону. Гадаю, что тому причиной - нежелание портить фигуру, или токсикоз. В последний момент удается сдержаться и не задать тот вопрос, который тревожит больше остальных.
- Что ты имеешь ввиду? - спрашивает она.
- Что вот такие моменты и возвращают нас в прошлое.
- И тебе нравится в этом прошлом?
- А тебе?
Смотрим друг на друга несколько бесконечных секунд. Рита не выдерживает прямого взгляда первая. Отводит глаза, чуть опускает голову.
- Перестань отвечать вопросом на вопрос, Григорьев.
- Да, мне очень нравится в нашем с тобой прошлом, - признаюсь откровенно, и Рита вновь смотрит на меня этими своими безумно красивыми глазами. - И все же, ответь и ты.
