Это предложение кажется мне странным, но не могу отрицать, что мысль о выставке меня будоражит. Это - возможность заявить о себе. О том, что я вообще существую. Так что же я теряю, если соглашусь поговорить с этим человеком?
- Хорошо, - произношу после паузы. - Где и когда?
Он называет адрес ресторана и время встречи и мы прощаемся. Отложив телефон, я растерянно смотрю на Машу, застывшую в дверях, буквально лучащуюся любопытством.
- Мне хотят организовать выставку, - произношу, сама не веря своим словам.
- Это же круто! - буквально взвизгивает она и порывисто меня обнимает.
А я снова не могу даже вообразить, что кто-то из светского окружения радовался бы за меня также.
Кажется, жизнь начинает понемногу налаживаться. Насколько это вообще возможно.
Часть 35. Ян
- Ну, что, завтра станешь свободным человеком? – невесело хмыкает Лесков, когда мы с ним разыгрываем партию в снукер.
- Сань, давай не будем, - вяло отмахиваюсь, хотя, Лесков угадал направление моих мыслей.
Я только и размышляю, что о завтрашнем разводе. И о том, что увижу Риту. Не знаю, что скажу ей, равно как и не знаю, стоит ли вообще что-то объяснять, обсуждать, в чем-то заверять. По крайней мере, в данный момент, когда все еще настолько свежо.
Может, потом. Время ведь лечит, не так ли? Сейчас, правда, я очень и очень в этом сомневаюсь.
- Да ладно тебе. Я же все понимаю.
Лесков ударяет кием по шару, тот ловко улетает в лузу. Наверно, продую эту партию, хотя меня в целом это вовсе не волнует. Ведь я уже просрал все, что мог, и не мог. Ну, или могу все списать на то, что играю одной рукой.
- Как дела с выставкой? – спрашивает Саша, когда наша игра продолжается в полном молчании.
- Все хорошо. Вилену можно доверять, - подергиваю я плечами в ответ.
- Я не о том.
Лесков вновь отправляет шар точно в лузу. Нет, пожалуй, пора сдаваться.
- Ты не планируешь рассказать Рите, что за всем этим действом стоишь именно ты?
- Ни в коем случае, - отложив кий, киваю на столик, на котором разложены закуски и стоят бокалы в ожидании, когда мы уделим внимание не только снукеру.
- Почему? Может, стоит ей сказать перед тем, как вы завтра разведетесь? Может это хоть что-то решит? – продолжает настаивать Саша, и я не выдерживаю.
- Да что это может решить? Что?! – содержимое бутылки виски разливается по столику, когда рука дергается во время того, как я наливаю напиток. – Разве что только Рита подумает снова, что я лезу в ее жизнь. Нет. Пусть она не знает ни о чем. Это самое меньшее, что я могу для нее сделать.
Лесков вздыхает, забирает бокал виски и устраивается за столом. Хмуро отпивает глоток, кладет на язык дольку лимона.
- Как знаешь, Ян. И не думай, что моя цель – влезть туда, куда лезть мне не положено. Просто я…
- Понимаю, - заверяю друга в ответ, хотя, на деле, говорю лишь о том, что чувствую интуитивно.
Я и сам весь в мыслях о предстоящем разводе, но чем больше мы с Сашей бередим эту тему, тем мне хреновее. Так что я просто молчаливо поднимаю бокал, салютую Лескову с натянутой улыбкой, после чего отпиваю глоток, в надежде, что вкус напитка хоть отчасти скроет горечь во рту.
Не скрывает.
- Рита? – окликаю жену, которая совсем скоро станет бывшей, когда вижу ее со спины в одном из коридоров загса.
Плечи ее тут же напрягаются, но когда Рита поворачивается ко мне, на лице – безмятежное спокойствие. Хотелось бы и мне почувствовать его хоть на грамм.
- Ян, доброе утро.
И все это так подчеркнуто-холодно, как будто вновь вернулась та Марго, под личиной которой моя жена чувствовала себя наименее уязвимой.
Впрочем, ее выдает взгляд, брошенный на мою сломанную руку. В нем – неподдельная тревога, но и она исчезает быстро, словно по мановению волшебной палочки.
- Как ты? Как наш ребенок? – спрашиваю обыденные, как мне самому кажется, вещи.
Рита инстинктивно кладет руку на живот. Защищается от меня? Возможно.
- Все хорошо. Надеюсь, у тебя тоже.
Нас приглашают слишком поспешно, чтобы этот странный разговор был продолжен. Адвокаты уже ждут в кабинете, и от этой всей истории, от того, насколько все бездушно и просто, хочется взвыть.
Когда устраиваемся за столом, и я вижу, как Лев собирается начать, поднимаю руку и прошу тихо:
- Я хотел бы остаться наедине со своей… Ритой. Минут на десять.
Знаю, что все подчинятся, но смотрю только на жену. Лицо ее на мгновение приобретает удивленное выражение, но вместо него быстро возвращается та самая маска.
Рита не протестует, и это не может не радовать.
Когда все выходят, оставляя нас вдвоем, я чувствую, как мое сердце ускоряет свой бег. Словно я стал шестнадцатилетним мальчишкой, судорожно подбирающим слова перед девушкой, от одного вида которой отнимается язык.
