- Мне нужно было говорить с тобой об этом куда раньше. А я боялась касаться столь травмирующих воспоминаний…
- Ты не виновата, - отвечаю бабушке сдавленно. - И я сама все понимаю умом, но…
Но ничего не могу с собой поделать. Воспоминания о том, как устроила родителям истерику, не желая ехать с ними к бабушке, преследуют меня годами. Точнее, не столько они, сколько сопровождающий их страх. Потому что они не вернулись. Я их не слушалась и они ко мне никогда уже не вернулись…
Вместе с той аварией, в которой они погибли, внутри поселилась твердая установка: нужно слушаться тех, кто тебе дорог. Нужно им угождать, чтобы они тебя не бросили…
Мне понадобилось двадцать пять лет жизни, чтобы понять, что это ни черта не работает. Что даже если давать человеку все, он может найти в одночасье кого-то лучше. Или так и остаться недовольным самим фактом твоего существования, как ни старайся быть идеальной.
От тяжелых мыслей отвлекает неожиданный звонок в дверь. Элеонора молча идет открывать, а я выпрямляюсь, напоминая себе о том, что я взрослая женщина, а не напуганный ребенок. И что скоро я сама стану матерью, которая должна сделать все, чтобы ее ребенок родился здоровым. И нервы - явно последнее, что мне сейчас нужно.
- Это к тебе, - говорит Элеонора явно неодобрительным тоном, но все же добавляет после паузы:
- Я вас оставлю.
- Ты? Ты что тут делаешь? - вырывается у меня невольно, когда я поднимаю глаза на гостя.
Влад выглядит смущенным, но в его глазах горит странный огонек. Словно он считает себя вправе делать все, что только пожелает.
- Хотел поговорить нормально, - отвечает он и вопросительно смотрит на соседний стул. Я киваю, позволяя ему присесть.
- Извини за ту сцену, - произношу вежливо. - Но как ты меня здесь нашел?
Теперь ему, кажется, по-настоящему неловко. Я молча жду, что он скажет, гадая про себя - зачем он вообще приехал?
- Я проследил за вами, - наконец признается он. - Дождался, когда этот… твой муж уедет и осмелился позвонить в дверь.
Меня вдруг осеняет:
- Так дело не во встрече выпускников?
- Нет, - качает он головой с улыбкой. - Пришлось придумать этот повод для твоего мужа.
- Тогда… зачем?
Я действительно не понимаю. Мы расстались уже давно, и с тех пор я не питала особых иллюзий насчет того, что он вообще обо мне помнит. Хотя в то время его отъезд за рубеж на учебу в более привилегированном заведении меня ранил. Но этого и стоило ожидать - для ребенка богатых родителей Влада Еремеева я была совсем не пара. Как, впрочем, и для Яна.
- Слушай, я всегда жалел о том, что… все у нас так получилось, - говорит Влад горячо и его рука неожиданно накрывает мою ладонь. Некоторое время я смотрю на это скрещение наших рук, затем осторожно высвобождаюсь.
- Сомневаюсь, что ты убивался все эти годы, - отвечаю прохладно, но он порывисто вскакивает с места и говорит:
- Но так и было! Я совсем недавно вернулся в страну и сразу начал тебя искать… Я хотел… надеялся… что теперь, когда выполнил волю родителей, смогу делать то, что хочу. Получить то, что хочу.
Я вскидываю на него глаза и спокойно возражаю:
- О чем ты говоришь? Ты даже не поддерживал со мной связь все эти годы.
- Я не мог тебя найти!
- Это уже неважно, - говорю спокойно, тоже поднимаясь на ноги. - Ты сам слышал - я замужем и жду ребенка.
- Но твой брак на грани развала!
На мой удивленный взгляд Еремеев поясняет:
- Я видел это реалити-шоу. Благодаря нему и нашел тебя.
Он смотрит на меня с каким-то задумчивым восхищением несколько мгновений, потом добавляет:
- А ты изменилась. Стала такая… утонченная… породистая...
Так вот оно что! Мне хочется презрительно рассмеяться ему в лицо. Значит, теперь я стала достаточно для него хороша?
- Тебе лучше уйти, - произношу твердо. - Если ты смотрел это шоу, то должен знать, что мы с Яном передумали разводиться.
- Ты не можешь с ним жить! - восклицает Влад в ответ. - Он для тебя слишком старый! И обращается с тобой, как с рабыней!
Последняя фраза попадает прямиком в больное место. Но я все же указываю ему на дверь:
- Все это тебя не касается. Уходи.
- Ладно, - поднимает он вверх руки. - Но я не сдамся, имей это в виду.
Дверь за ним захлопывается, а у меня с губ срывается полусмех-полувсхлип.
Слишком. Все это слишком.
Часть 24. Ян
- Ян Александрович, нам бы хотелось понимания - вы с Ритой собираетесь возвращаться на шоу?
Когда слышу голос Марты, первым делом хочется положить трубку, предварительно попросив забыть наши с женой номера телефонов.
