Маша направила шар прямо туда - вглубь пасти, внутрь, почти ощущая, как магический жар прожигает внутренности твари, убивает ее. Наконец, убивает.
Дохлая гусеница обмякла и совсем уже неподъемным грузом завалилась на ноги Маши. Нужно было выбраться. Просто выкарабкаться из-под этой туши и уйти, но сил не было даже на то, чтобы об этом думать.
Накатила слабость и апатия. В конце концов, сожрать здесь ее уже некому, а в девять утра ее отсутствие так или иначе обнаружат. Пропавшую студентку будут искать, кто-нибудь додумается спуститься в подвал.
В общем, можно со спокойной душой хлопаться в обморок и ждать.
Она пришла в себя. Через сколько - трудно сказать. Может, прошло несколько секунд, может, несколько часов, а может, несколько дней.
Мерзкое животное все еще лежало у нее на ногах.
Отвратительно. Теперь, когда страх быть сожранной миновал, главным чувством стала брезгливость. А еще эта скотина ее цапнула.
Кто знает, чем это грозит! Может, жутким заражением крови или чем-нибудь похуже. Остается надеяться, что она не превратится в такую же жирную зубастую штуку.
Этот новый страх словно придал ей сил.
Если когда-нибудь Машу спросят, как ей это удалось, она не ответит. Если попросят повторить, точно не повторит. Но каким-то невероятным способом она выкарабкалась из-под туши.
Жива, свободна. Уже хорошо.
Она, пошатываясь, выбралась из подвала.
Колдовать на собственном ресурсе - то еще удовольствие.
Эйфория, ощущение собственной силы, напряжение - все это быстро проходит. И остается пустота.
Вакуум, который нечем заполнить. Дело даже не в усталости - хотя физически эта штука тоже выматывает.
Страх, одиночество, боль, безысходность - накатывает все и сразу, и ты начинаешь ощущать себя самым несчастным человеком на свете. И не так уж и важно, что для этого нет видимых причин. Тебе плохо - так плохо, что хоть волком вой.
Но, кажется, Маша начинаете этим понемножечку справляться.
После прошлой попытки ее выносили на руках и отпаивали колдовскими зельями, а ведь она даже не убила Рафаэля! Только пыталась.
А теперь она без посторонней помощи справилась с огромной тварью. И ничего. Идет себе, поднимается по ступенькам.
Осталось без приключений дойти до лазарета и упасть в объятия лекарей… А еще потребовать разговора с ректором и рассказать ему, какие славные птички водятся у него в академии.
А еще увидеть Мориса. И Рафаэля. Или нет. Лучше не видеть.
По-хорошему, конечно, следовало дойти до библиотеки и пообщаться с привидением.
На это точно не было сил. Да и готовности проводить смертельный ритуал тоже не было. Видимо, она тоже тянет время в надежде что-то придумать.
- Джессика! - та самая брюнетка, что дежурила у них на этаже, смотрела удивленно. Что-то ей не нравилось.
Впрочем, Маша и сама представляла, как она выглядит: круги под глазами, следы бессонной ночи и тяжелых переживаний, растрепанные волосы и тяжелая неровная походка, такая, будто ее тело ей не принадлежит. - Почему ты ушла из лазарета? Лекари тебе не разрешали. Все с ума сходят, тебя разыскивая.
Маша вспомнила как она «ушла из лазарета». Если бы у нее было чуть больше сил, она бы, наверное, в гневе высказала и почему ушла, и куда всем идти с их глупыми вопросами. Но сил не было, поэтому она тихо пробормотала:
- Так получилось. Были кое-какие дела.
Та посмотрела на нее с подозрением.
- Тебя ищет ректор. Пойдем, я проведу.
Маша пожала плечами. На ловца и зверь. В конце концов, какая разница, в каком порядке выполнять задуманное? Можно сначала наябедничать Лестару, а потом получить медицинскую помощь, или что тут оказывают вместо нее.
Будь она не так вымотана, возможно, и поняла бы, что это не совсем равнозначная замена. Но сейчас на принятие решений не было сил. Маша поплелась за брюнеткой.
Странно, но та шла не в сторону кабинета ректора, а в совершенно противоположную.
- Он сейчас ведет лекцию, - ответила девушка на незаданный вопрос. - Сказал, чтобы ты явилась, как только найдешься.
Маша пожала плечами. Все может быть. Пропавшая из лазарета студентка всяко важнее, чем какая-то там лекция. Так что она продолжала идти.
Девушка распахнула двери аудитории. Она не обманула. Ректор был там. А еще там была Виола. И целая группа студентов - перепуганных, сжавшихся за своими партами. Ни Мориса, ни Рафаэля она не увидела.
Зато огромные от ужаса глаза Тины выхватила сразу.
Но удивительнее всего было не это.
- Здравствуйте, Виталий Васильевич! - пробормотала Маша.
Их преподаватель по зарубежной литературе. Тот самый, по которому сохла ее подруга из прошлой жизни - Рая.
Это было так странно, будто бы две параллельные прямые взяли да и пересеклись, наплевав на то, что по этому поводу говорят учебники. Два мира - обычный и магический.
Ей даже показалось на минуту, что строгий препод сейчас посмотрит на нее укоризненно и скажет: «Что это вы такое творите? Уже несколько недель пропускаете мои занятия. Я думал, у вас уважительная причина, а вы, значит, тут развлекаетесь».
Но, конечно же, он ничего такого не скажет.
Маша увидела и то, что не заметила в самую первую секунду. Виола и Лестар сидят на стульях, неестественно вывернув руки назад. Они привязаны чем-то - таким же невидимым и крепким, как та сетка, что набрасывали на нее.
Ученики перепуганы насмерть. Кем бы ни оказался на самом деле ее преподаватель, здесь он точно не для того, чтобы сделать выговор нерадивой студентке.
- 50-
- Вы можете звать меня просто Аргус, госпожа Агнесса, - внес ясность специалист по зарубежной литературе.
Было странно видеть, как строгий преподаватель… впрочем, какой там преподаватель! - маг, которого боятся все, у кого есть хотя бы минимальный инстинкт самосохранения, почтительно склоняет перед нею голову.
Маша не нашлась что ответить. «Очень приятно»? Ну так ей совсем не приятно.
Она еще от общения с одной тварью толком не отошла, а тут другая на очереди. И, судя по всему, куда более опасная.
- Полагаю, это заведение мы с вами покинем и немедленно. Вам здесь не место.
Много он знает о том, где ей место! Но говорить это вслух Маша не стала. Вряд ли стоит злить темнейшего из темных. Раз он считает ее не врагом, а ценным трофеем, лучше поддерживать нейтральный тон беседы. Судя по тому, как ведет себя отчим Рафаэля, он по каким-то своим соображениям считает ее существом высшего порядка. Значит, и вести себя надо соответственно.
