— Ты не нужна ему, Лисова. Не нужна.
— Это не правда! — слезы уже подступают и я еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься.
— Правда, Лисова, правда, — довольно говорит Арман и, зажимая меня между ног, лишая возможности уйти, начинает расстегивать ремень у себя на брюках.
Я с ужасом наблюдаю за всем этим. Пытаюсь выбраться.
— Нет, Арман, не надо. Я не могу, — прошу его.
— Не хочешь по-хорошему? — рычит он и хватает меня за волосы на затылке.
Тянет вниз, заставляя сесть на колени.
— Открой рот! — командует, стягивая с себя брюки и боксеры.
И вот уже передо мной опять его член. О той ночи у меня лишь обрывки воспоминаний, да и темно было. Но сейчас даже при таком слабом освещении я вижу, какой он большой. Я же не смогу!
Упираюсь руками в Армана и пытаюсь оттолкнуться. Он сильнее сжимает мои волосы и дергает голову вперед. Так, что его член упирается мне в губы.
— Открой рот! — повторяет он.
Поднимаю на него глаза и стараюсь мотать головой из стороны в сторону. Нет!
— Да, вот так смотри на меня, — довольно произносит он. — И рот открывай. Ну!
Я лишь крепче сжимаю губы. Нет!
Тогда он наклоняется так, что шипит мне прямо в лицо:
— Лисова, ты что предпочитаешь: сесть в тюрьму за невыплату кредита или за употребление наркоты? Или соединим два срока?
Жалобно смотрю на него и понимаю, что слезы уже катятся по щекам.
— Открой рот, девочка, — гладит по щеке. — Тебе же это тоже нравится.
Поднимается и приставляет член к моим губам. Толкает его. И я покорно разжимаю рот. Он протискивает сначала только головку. Но потом ударяет бедрами, удерживая меня за волосы и не давая отпрянуть.
И я задыхаюсь, потому что головка упирается мне в горло, лишая возможности дышать. Мне кажется, я упаду в обморок. Но он выходит наполовину и толкает член немного в бок, упираясь теперь в щеку.
— Ну, давай, Лисова, как тогда. Давай, девочка, обработай его. Я долго ждал.
Я не делаю ни движения. И тогда он сам начинает водить мою голову взад-вперед, то полностью проникая в меня, то выходя наполовину.
Слезы катятся по щекам и капли слюны сползают по подбородку.
Мне не больно. Нет. Противно. Мерзко.
Я не поднимаю глаз, чтобы не видеть его довольное лицо.
Мне кажется, что время остановилось. Так долго продолжается этот кошмар.
Мозг отключается и не реагирует на хрипы и стоны Армана. Я даже зажимаю уши, чтобы не слышать их.
Наконец, он делает последний толчок и замирает, не отпуская меня.
Потом отводит мою голову и дергает руку с зажатыми в ней волосами вниз. Я задираю голову и смотрю на него. Его лицо не выражает ничего. Ни радости. Ни жалости. Ничего. Просто ледяная маска.
Он отпускает меня и заправляет член в брюки.
Я сижу на полу и только сейчас замечаю дырки на коленках. Арман переводит глаза на них.
— Или домой. Я отпускаю.
Протягивает мне свой платок.
— И утрись. Не пугай коллег.
Потом проводит рукой по волосам, разворачивается и уходит.
42. Лиза
Я залезаю под стол как будто это единственное место, где я могу укрыться от всего, что сейчас происходит со мной. Подгибаю коленки к груди. Меня пронимает дрожь. Трясет от одного воспоминания.
Рукой размазываю слезы по щекам. Платок, который дал мне Арман, так и лежит на полу.
Надо найти в себе силы и уйти. Но я так и сижу, с опаской озираясь на дверь.
Так проходит, как мне кажется, очень много времени. Но у меня даже нет с собой телефона, чтобы посмотреть который час. Мне надо вернуться на рабочее место, чтобы забрать вещи.
От одной мысли, что кто-то увидит меня, мне становится не по себе. Мне кажется, все уже знают, что произошло. Все будут смотреть на меня и смеяться.
Одна надежда на обеденный перерыв. Очень надеюсь, что в комнате никого нет.
Встаю и выхожу из комнаты. Хорошо, что на этом этаже есть туалет и я могу хотя бы попытаться вернуть себе человеческий облик.
С ужасом смотрю в зеркало. Растрепанные волосы. Красные заплаканные глаза. Потекшая тушь. Размазанная помада. И красные щеки.
Кое-как привожу себя в порядок. Взгляд опускается на чулки. Быстро снимаю их и выбрасываю. Стою, наклонившись над раковиной, и смотрю в зеркало.
Антон. Надо позвонить ему. Это не может больше продолжаться.
Кому еще я могу рассказать? Маме? Нет. Она точно не перенесет этого. Да и как? Это так мерзко и постыдно. Закрываю лицо руками.
Нет. Больше не плакать. Надо как-то уйти отсюда.
Выхожу из туалета и иду к лифтам. К счастью, в лифте одна доезжаю до моего этажа. В комнате тоже никого нет. Хватаю сумку и буквально выбегаю.
Забиваюсь в темный угол в конце коридора, куда редко кто доходит, и набираю Антона. Он отвечает не сразу.
— Да, — произносит сонным голосом.
Я и не подумала, что там сейчас ночь и он, наверное, спит. Но все равно уже я его разбудила. К тому же я не смогла бы ждать. Мне нужна его поддержка. Его защита. Сама я не справлюсь. Нет.
— Антон, — как только слышу его голос, слезы опять начинают катится по щекам, всхлипываю, — пожалуйста, приезжай быстрее.
— Что такое, Лиза? — надеюсь, мне это только кажется, но у него какой-то холодный безучастный голос. — У нас ночь еще. Что-то срочное?
— Когда ты приедешь?
— Через пару дней. Это терпит?
— Нет! — решаюсь-таки сказать ему это сейчас. — Антон! Я не могу так больше. Арман… Он… Он…
— Ну, что он? Лиза? Что? — недовольно спрашивает Антон. — Вы опять что-то не поделили? Что вы все как дети? Дергаете меня.
Я слышу раздражение в его голосе и так и не могу произнести то, зачем собственно и позвонила ему.
Вытираю слезы, всхлипываю.
— Лиза, — говорит он уже теплее, — я скоро приеду и мы все решим. Хорошо? Нам надо поговорить. Нам троим.
— Троим? — пугаюсь я. — Но, Антон…
— Все, Лиза, это не телефонный разговор, — прерывает он меня. — Спокойной ночи.
— До встречи, Антон, — говорю я и слышу гудки.
Выхожу из своего укрытия и иду обратно к лифтам. Спускаюсь вниз.
Как только на первом этаже открываются двери лифта, выскакиваю и быстрым шагом иду на выход.
Мне хочется быстрее уйти отсюда и отсидеться дома до приезда Антона.
