– А я несчастлива? – спрашиваю я, продолжая обнимать Тимура за шею. Не могу оторваться.
– Без меня – да. Несчастлива, – самоуверенно произносит он с самодовольной улыбкой. – Будешь слушаться? – чуть сильнее давит пальцами мне в бок.
– Тимур, давай и правда не сейчас. Слишком сложно все. Я хочу, чтобы все мирно прошло. Без скандалов. Сейчас не самый лучший момент.
– Лика, – серьезно произносит Тимур, – я ждал шесть лет. Шесть гребанных лет. И не хочу больше упускать ни дня. Понятно? Я, сука, всю ночь не спал. Из-за тебя, Лика! Никаких «не сейчас» больше. Все. Хватит.
Этот горячий монолог прерывает стук в дверь.
Я быстро спрыгиваю со стола и поправляю одежду. Тимур отходит к окну. Стоит спиной к двери.
– Войдите, – говорю я, поправляя прическу.
И в кабинет входит… Аркадий.
Господи. За что? Все к одному.
– Добрый день, дорогая, – говорит он. Подходит ко мне и целует в щеку.
Я бросаю быстрый взгляд на Тимура. Аркадий поворачивается и замечает его. Он уже смотрит на нас.
И мне не нравится этот блеск в его глазах.
И скандалы на работе мне не нужны. Но, видимо, уже поздно.
– А ты что здесь делаешь? – хмурится Аркадий и переводит взгляд с Тимура на меня и обратно. – А?!
– Тимур по работе пришел, – говорю я и стараюсь не смотреть в сторону Тимура. Но прямо чувствую, как его взгляд прожигает во мне дыру. – Он из министерства. Что-то случилось, Аркадий? Почему ты вдруг пришел?
– Почему «вдруг»? – они с Тимуром продолжают обмениваться ненавистными взглядами.
– Ну, раньше ты не приходил ко мне на работу. Что-то с Тимофеем? Что-то случилось?
– С ним все в порядке, – Аркадий, наконец, смотрит на меня. Поправляет пиджак. – Ну, как в порядке, все так же, в общем. Без изменений.
– А что врачи? Ты разговаривал со своим приятелем?
– Вот как раз собирался после тебя к нему ехать, – опять кидает взгляд на Тимура. Потом смотрит на часы. – Обед скоро. Может, пообедаем вместе?
– Она никуда с тобой не пойдет, – раздается голос Тимура.
Господи. Я должна погасить эту вспышку, пока не разгорелся настоящий пожар.
– Тимур, – поворачиваюсь к нему и многозначительно смотрю. – Нам с Аркадием надо поговорить. Давай после обеда обсудим… все рабочие вопросы. Хорошо?
С мольбой смотрю на него. Он отвечает не сразу. Мне кажется, я даже слышу скрежет его зубов. А взгляд. Мне страшно. Но я должна разрешить эту ситуацию. Я. Тимур и Аркадий из-за меня столкнулись. Как сказал бы папа, значит ты дала повод. А ведь я и правда его дала.
– Ладно, – наконец, выдыхает Тимур и я по голосу слышу его недовольство. Он тоже смотрит на часы. – И без опозданий, пожалуйста. Договорим после обеденного перерыва.
И он быстро, не прощаясь ни со мной, ни с Аркадием, выходит из кабинета. Я прямо выдыхаю.
– Смотри-ка, какой стал, щенок, – щурится зло Аркадий. – Лика, я надеюсь, у меня нет повода для волнений?
– Аркадий, пойдем в кафе. Мне и правда нельзя опаздывать.
Беру сумку и иду к двери. Аркадий идет следом.
В кафе, сделав заказ, я решаюсь-таки на разговор.
– Аркадий, я давно хотела поговорить с тобой, – начинаю, сминая салфетку руками. – Понимаешь… А вот сейчас и с Тимофеем такое произошло… В общем… мне кажется, нам надо отложить свадьбу.
Аркадий не смотрит на меня, крутит в руках вилку и лишь приподнимает бровь на мои слова.
– Так-так, – наконец, произносит. – А если бы с Тимофеем все нормально было, тоже свадьбу отложили бы?
Поднимает на меня взгляд. Я не могу врать.
– Да, – говорю тихо. – Я не готова.
– А что изменилось, Лика? Скажи мне.
Молчу в ответ.
– Только не говори, что это из-за этого щенка, – усмехается Аркадий. Отбрасывает вилку на стол и откидывается на спинку стула. – Ну? Лика?
– Если ты про Тимура, – говорю я серьезно, – то нет, не из-за него. Мне кажется, между нами нет… любви… чувств.
Аркадий откровенно смеется.
– Любви? – произносит со смехом. – Лика, тебе сколько лет? Нам же хорошо вместе? Так? Хорошо? Ну? Хорошо! – отвечает сам на свой вопрос, не дождавшись моего ответа. – Твой отец одобряет твой выбор. Что еще тебе надо? Тебе пора замуж, Лика. Годы идут.
Поднимаю на него взгляд.
– Просто потрахаться можно лет в двадцать, а в твои годы пора уже о семье думать, – он произносит это вполне серьезно. Так серьезно, что я даже пугаюсь от мысли, что он и правда так думает.
– И о ребенке? – спрашиваю я.
Аркадий морщится.
– Ну, потом и о ребенке.
Я прикусываю губу и отворачиваюсь.
– Я не хочу замуж, – произношу твердо.
Тогда Аркадий быстро переваливается через стол и хватает меня за подбородок. Именно грубо хватает. До боли. Из меня вырывается лишь глухой стон. А его пальцы сильнее впиваются в мою кожу.
– Ты выйдешь за меня, поняла? – шипит он, глядя мне прямо в глаза и тряся за подбородок. – Выйдешь. Иначе твоей семье кранты. И папе твоему недалекому, и братцу-идиоту.
Я в ужасе смотрю на него. Такие слова он никогда раньше не позволял себе. Неужели это правда?!
– Думаешь, я не понимаю? – продолжает с злостью хрипеть мне в лицо. – Поскакала уже на молодом члене, да? Ну?! Признавайся! Было?!
– Я не понимаю, о чем ты, – я в страхе сглатываю. И уже даже не чувствую боль от его захвата. Меня обуял внутренний страх.
– Можешь не отвечать, – он также резко отпускает меня, чуть отталкивая от себя. – Я и так знаю. Трахалась с щенком. Но, если даже и нет, то хотела. Сука. все вы, суки, одинаковые.
Он опять садится ровно на стуле.
– Но это ничего не меняет, – произносит уже спокойно, даже я бы сказала, по-деловому. – Мы все равно поженимся.
Я тоже немного отхожу. Потираю подбородок.
– Если ты думаешь, что после всего этого, – начинаю я, но он прерывает меня:
– Не думаю, а знаю. Этот брак нужен, прежде всего, твоей семье, дурочка, – произносит снисходительно. – А я так и быть, помогу вам.
Усмехается.
– С отцом своим поговори, – встает и кидает купюру на стол. – Пойду я. Некогда на тебя время тратить. Но знаешь, что?
Наклоняется и опять оказывается совсем близко ко мне.
– Прежде чем что-то сделать, подумай. О семье своей подумай. И о братце, – опять усмехается. – Не натвори глупостей, Лика.
Выпрямляется и уходит.
Я в шоке смотрю ему в спину. Не могу встать. Как прикованная, продолжаю сидеть. В моей голове никак не укладывается все только что произошедшее. Это же неправда? Это не может быть правдой. Не может!
