– Нууууу, – протяжно тянет мужчина, – это конфиденциальная информация. Вы что. Я не могу вам это сказать. Вы, когда пришли сдавать биоматериал, были же предупреждены о конфиденциальности?
Киваю.
– Ну вот, использовали вашу сперму или нет, этого я вам сказать не могу. Это все, что вы хотели узнать? – смотрит на часы.
Я молча достаю из кармана кошелек и вынимаю несколько купюр с нулями. Кладу перед врачом.
– Мне нужна эта информация, – многозначительно смотрю на него. – Вам же это ничего не будет стоить. И никто не узнает об этом. Мы сохраним конфиденциальность.
Доктор смотрит на купюры, потом на меня. Достаю еще пару таких же и кладу на стол.
– Но зачем вам? – по голосу уже слышу его сомнения в правильности своих действий.
– Не люблю ложь, – отвечаю сухо.
Доктор сжимает губы, переводит взгляд в окно. Потом встает, забирает купюры и протягивает мне ручку и лист бумаги.
– Фамилию свою напишите и дату рождения.
Делаю, что он просит.
– Еще вопрос, – говорю, передавая ему лист с данными.
– Что еще? – хмурится он.
– Мне надо знать, была ли среди ваших клиенток одна моя знакомая.
Доктор недовольно играет желваками.
Добавляю еще купюры.
– Пишите, – кивает он.
Записываю и данные Яны.
– Ждите, – говорит доктор и выходит.
Он возвращается через несколько минут. Садится за стол.
– С кого начнем? – спрашивает, ухмыляясь.
– С Воронцовой, – называю фамилию Яны.
– Воронцова Яна Викторовна – наша пациентка. Ей была проведена операция по искусственному оплодотворению, – он называет дату. Да, все сходится с возрастом Никиты. – Операция прошла успешно. Пациентка забеременела. Больше к нам не обращалась. Теперь вы.
Листает какие-то бумаги.
– Ваш биоматериал был уничтожен. По просьбе одного из учредителей.
– Кого? – перебиваю я.
– Этого сказать не могу.
Лезу опять в кошелек.
– Не поможет, – улыбается. – Я просто не знаю. Вот, есть акт об уничтожении. Проще говоря, слили в унитаз вашу сперму. Так что, можете не волноваться, нигде не бродит ваш ребенок. Можете спать спокойно.
Ухмыляюсь.
Встаю, но, прежде чем уйти, еще раз пристально смотрю доктору в глаза:
– Это правда?
– А зачем мне врать? – разводит руками.
Еду к себе.
Поток мыслей в голове не дает мне сосредоточиться на главном.
Почему мне вдруг захотелось узнать, кто отец Никиты? С чего вдруг я решил, что им могу быть я?
Яна права – мы предохранялись. И я помню слова ее покойного мужа о том, что моей спермой не воспользуются.
Ну, и странно было бы думать, что Влад захочет, чтобы Яна родила ему ребенка от меня. После всего, что было.
Но почему все равно нет покоя? Откуда сомнения?
Перед глазами снова и снова всплывает лицо Никиты. Его взгляд. Последний наш разговор.
Как этому пацану удалось что-то затронуть там, внутри меня?
А еще мне становится гораздо лучше от мысли, что он не ребенок Дмитрия, сына Влада. Все-таки, отец Никиты – неизвестный донор.
Уже лучше.
Ложусь в кровать, но не могу заснуть. Теперь перед глазами Яна. Вспоминаю, как она горячо отдавалась мне прошлой ночью. Как тогда, в нашей прошлой жизни. Яна…
Вскакиваю с кровати, быстро одеваюсь и мчу к ней.
Звонок в дверь.
Она открывает быстро. Как будто ждала.
– Олег, – тяжело выдыхает, увидев меня на пороге своей квартиры.
Захожу и сразу притягиваю ее за талию.
– Никита где? – шепчу в губы.
– Спит, – улыбается она.
И я впиваюсь в нее. Прижимаю к стене. Хочу ее прямо здесь, в коридоре.
Тяну за пояс халат и распахиваю его. Жадно ласкаю руками такое желанное тело.
– Олег, – стонет Яна и запускает пальцы мне в волосы, когда я губами спускаюсь все ниже и ниже.
Глава 16
Яна
Обвожу пальцами такие любимые черты лица. Правда, раньше они были нежнее, красивее. Сейчас на лице Олега морщины. И шрам. Провожу по нему пальцем.
– Откуда у тебя шрам? – меня давно волнует этот вопрос. Неужели, это Влад?!
– Не важно, – хмурится он. – Я не хочу об этом говорить.
Убирает мою руку.
Мы лежим на кровати и мне хочется, чтобы это никогда не кончалось.
Олег поворачивается набок. Проводит мне по волосам.
– Я отдал распоряжение. Твоя компания выиграет тендер. Это спасет ее. Должно спасти. Если ты не безнадежна, как руководитель, – улыбается он.
– Я уже не руководитель, – говорю я.
– Почему?
– Передала полномочия старшим детям Влада. Так будет лучше. Я уже ничего не решаю.
– Так, – он резко садится и смотрит на меня теперь сверху вниз. – Ты не должна так поступать. Ты имеешь такие же права на компанию, как и они. И сын твой имеет права. Я делаю это ради тебя, а не ради них.
Смотрит теперь как-то укоризненно? Или мне кажется?
Тоже привстаю, сажусь рядом.
– Ян, компания нужна тебе. Не смей идти у них на поводу. Я с тобой, – проводит руками по плечам, потом вниз, по рукам. Берет мои ладони в свои. – Я не дам тебя обидеть. Ты мне веришь?
Заглядывает в глаза.
Ну как я могу ответить отказом? Тянусь и легонько касаюсь его рта. Он приоткрывает их и позволяет мне самой целовать его. Не нападает как обычно.
Провожу языком по теплым, нежным губам. Обхватываю его нижнюю губу, немного засасываю.
Ладонями ощущаю, как Олег начинает дрожать. Сильнее стискивает мои пальцы, но все еще держит себя в руках.
Придвигаюсь к нему совсем близко. Грудью ощущаю его горячее тело и кажется даже, что каждый стук его сердца отдается и во мне.
Он вдруг отпускает мои руки и берет меня за затылок. Внимательно смотрит в глаза.
– Веришь? – требует ответа, шепча прямо в губы.
Киваю, едва сдерживая улыбку. И он тяжело выдыхает и толкает меня на кровать.
Опять его руки и губы возвращают меня. Каждая наша близость как будто приносит мне частичку меня прежней. Ногтями впиваюсь в его плечи и прикусываю губу. Боюсь разбудить Никиту.
– Завтра скажу секретарю, чтобы дом искал вместо квартиры, – говорит Олег, быстро целуя меня в обкусанные губы и откидываясь на бок.
