Шагнула из лифта и сразу увидела на лестничной клетке какие — то вещи выставленные у двери соседей. Недолго задумывалась, схватила что попадётся под руку. А попался пуфик или скамеечка, и я с размаху долбанула вот этим Марата по макушке.
Сама себе удивилась. Испугалась тому, как быстро он обмяк и свалился.
Я не хотела, но он не оставил мне выбора.
За одну руку потащила Марата за угол, чтобы не дай бог никто не увидел. Тяжёлый бугай. И чем он питается? Любит хорошо покушать. А я тут таскайся.
Уже по дороге поняла, сделала что — то не то, но отступать поздно. Всё уже, стукнула.
А если убила?
Да не убила, что ему будет? Такому бугаю.
Может мозги только на место встанут. Всего — то.
Быстро достала ключ, открыла, вошла в квартиру.
Здесь не задерживаясь, кинулась к шкафу. Достала кое — что из одежды. Одним движением стянула платье, и натянула джинсы вторым. Майка, курточка, кроссовки. Всё.
Я готова спасать мир. Я женщина кош…Крошка. Точно, я женщина — Крошка, которая спасает мир.
Глянула на Марата, мирно притулившегося у стены и замершего с таким добрым, почти детским выражением лица. Улыбнулась.
— Ничего зайчик, мы ещё с тобой попрыгаем.
И вышла из квартиры.
Пока он не очухался, пошла вниз. Выбегаю из подъезда. Эти стоят, покуривают.
— Марата похитили! — кричу.
Они окурки побросали и ко мне кинулись.
— Как? Что?
Я включила актрису. Испуг и панику. Это у меня хорошо получается.
— Не знаю, люди какие — то напали и забрали его.
— Ох, ёп! — Прохор кричит.
— Они тебя видели? — второй спрашивает.
Я на секунду задумалась, вспомнила — нужно чтобы меня не видели.
— Нет, — говорю я сзади шла, а он вперёд ушел, — смотрю нет его, значит похитили.
Плету всякую фигню, но эти поверили.
— Садись, нужно ехать в Яд, скорее уже внедряться. Они его точно туда повезли.
Вот идиоты, даже не пошли проверять.
Вскочили мы втроём в машину и повезли меня в клуб Яд. Спасать отца Марата и внедряться в банду к конкурентам.
Ехали недолго. Почти всё время в молчании. Иногда только кто — то из них давал мне указания. Но у меня был свой собственный план по спасению. И я решила никому о нём не говорить. Вдруг они заодно с кем — то из той банды. Чувствую, никому нельзя верить.
У клуба неподалеку машина остановилась.
— Ну что будь осторожна, — сказал Прохор.
Ага, как раз буду. Смешно, но снова азарт во мне проснулся, как когда — то… давно.
Выхожу я из машины.
— Ладно ребят. Если что, надеюсь, прикроете меня в случае чего.
— Ага, прикроем, — говорит тот, что с черным взглядом.
Нехорошим, между прочим, черным взглядом.
И я пошла к дверям клуба. Оборачиваюсь, машина развернулась и хвостиком в виде блика фар махнула.
— Защитнички, — посмотрела я им в след и усмехнулась. — Такие прикроют. Жди и надейся.
А потом, одним движением расстегнула молнию на курточке. Стянула ее, дернула чуть вниз черную майку. Обнажила несколько сантиметров гипно — бугров и шагнула к двери клуба, где лениво притулился охранник. В такое время посетителей уже давно нет. А если есть, то только по делу.
Вот я и по делу.
Деловито прошла мимо полусонного взгляда. Шагнула вглубь, затихающего перед рассветом клуба.
Я бы и сама уже затихла, но дело у меня особой важности.
Прошла полупустой зал, с пьяными до кондиции посетителями, мирно покачивающимися за столиками, под звуки притихшей немного музыки.
Иду сразу на второй этаж, где как предположила, заседает главная тусовка.
Несколько шагов и я останавливаюсь перед амбалом с равнодушным взглядом.
— Куда? — устало и сонно проговорил амбал.
— К нему.
К кому — к нему, представления вообще не имею.
— Занят.
— Я по объявлению, насчёт работы.
У амбала мои слова почему — то больше вопросов не вызвали. Явно очень устал.
— Проходи.
Захожу.
Комната полная мужиков и телок. Алкоголь, сигареты, дым. Вонища. Как они тут существуют непонятно.
Все ржут, галдят и выпивают. Я вошла, все затихли. С десяток пар глаз уставились на меня вопросительно.
— Это ещё что? — говорит один лысый такой, наверное главный, судья по тому, что сидит по центру и две шикарные девицы полулежат на нём.
— Я по объявлению, насчёт работы, — говорю спокойно.
Все переглянулись.
— Не понял, по какому объявлению? — затянулся лысый и выдохнул облако ядовитого дыма.
— Насчёт вакансии, — говорю.
— Что — то я забыл, напомни, какой вакансии?
Тут другой, справа ему напомнил:
— Да девки нужны для топлеса. Косой сказал, — а потом на меня, — тока чего ты сюда припёрлась? Это внизу спрашивай.
— Падажи, — старший встрял, — А что, мы может, сейчас малышку на работу и примем. Давай кисюля, станцуй нам топлес.
Все похабно заулыбались.
— Я не по тому объявлению, — говорю и небрежно так, улыбаюсь. Типа оценила его шутку.
— А по какому, другого вроде не было, — говорит и девку от себя оттолкнул, она недовольно отодвинулась.
— Вам требовался водитель. Вот я пришла.
Оглушительная тишина… И их искаженные удивлением рожи…
А потом этот клуб со всеми его посетителями сотрясая как от взрыва…
Только от смеха… грубого, мужского, похабного, истеричного ржания.
Ржали они долго. Тыкали друг в друга пальцами, повторяли — водитель… и снова ржали. Минуты три, может пять.
Я стою на лице у меня тишь и гладь. Спокойствие. Страха нет, только большое безумное вдохновение. Ну что они мне сделают, я ведь под защитой. Главное в это верить. А я и верю. Ни один мускул не дрогнул на лице. Даже пренебрежительное выражение и уверенность в себе откуда — то взялись.
В смысле откуда — то, оно вообще — то моё родное выражение. Природное. На моем лице чаще всего встречающееся. Так что тут даже нечего играть.
Я — женщина Крошка. Супер — вуменша. Сейчас они у меня тут все ка — а–а — ак поймут это. Придурки.
Один коротышка встал, подошел, смеющимся взглядом посмотрел долго мне в глаза и сказал:
— Да тут и без тебя водил полно. Интересно, а трахаешься ты тоже так самоуверенно. Нужно это проверить. Он раскрыл перед моим носом свою малюсенькую пятерню и нацелился схватиться за мою шикарную грудь.
