— Другое дело детка. Сейчас мы с тобой таких делов натворим.
Я подошёл к двери, прислушался, нет ли кого за дверью. Не шелестит ли страница порножурнала, не стучит ли палец о сенсор телефона, не ржет ли кто — то с тупой комедии, пока нас охраняет.
За дверью тишина.
Пошел я к стене, становиться в удобную позицию…
* * *
Нет, нет, это не со мной. Это не я.
Мамочки, что теперь будет?
Когда меня бросили в подвал и я почти упала на потерявшего сознание Марата, в тот момент четко поняла, на какую какашку ступила.
Не в прямом, а в переносном смысле. Но тут так воняло, что прямой смысл обязательно обеспечен.
В этом подвале то ли издохла крыса, то ли… ой лучше не думать, кто мог тут…
Сначала я пыталась разбудить Марата, хлопала по щекам, но он в полном отрубе. Бесполезно.
Потом я походила туда — сюда в ожидании. И когда поняла, что толку от моего хождения нет никакого, притулилась у холодной стены.
Стало жалко себя, слёзки закапали. Как я могла влезть в такое, извините за выражение, дерьмо.
Взгляд привык к темноте и когда я рассматривала лежащего без сознания Барса, что — то екало внутри. Теплое такое. Доброе, душевное и какое — то родное.
Ещё вчера я этого человека не знала, не хотела знать, отбрыкивалась и пыталась убежать от его навязчивого внимания.
А сегодня, смотрю на него и в душе происходят странные вещи.
Что это такое?
Я чувствую, что он мой, а я его…
И тут он начал просыпаться.
…
— Давай, иди сюда, я присяду, а ты становись на меня и толкай окно. Когда откроется, вылезешь наружу.
Я подошла, он присел. Я задрала, ногу сначала поставила ему на спину…
— Ай, б***! Каблуки сними, чуть спину не проткнула!
От испуга я отпрыгнула.
— Я не могу их снять, как же я пойду?
— Ты что совсем дура, а как ты собралась вылазить в окно, на этих копытах.
— Они — мои любимые.
— Ох, б***, брось их на***! Когда выберемся, я куплю тебе самые лучшие и самые дорогие.
— Ну, хорошо.
Мне про такое обещания два раза повторять не нужно. Я быстро скинула псевдолабутены и радостно полезла на плечи Марата, с мечтой о настоящем бренде.
Когда встала на плечи Барс начал медленно, осторожно подниматься.
— Стой спокойно, не шатайся, — говорю, держась за стену.
Чувствую, как коленки его трясутся.
— Ага, выпей херни которую мне намешали, я посмотрю, как ты не будешь шататься. Вообще — то я сильный, как ты уже успела заметить, — хвастовство их ушей лезет.
— Если грохнусь, твоя сила не поможет.
— Ты давай, окно открывай, много разговариваешь.
Он встал, уперся вроде ногами и больше не трясётся.
Я начала толкать засохшую от старости фрамугу. Но не тут — то было, она зараза не поддаётся никак.
— Не получается, засохла, — давлю, упираюсь, кулаком бью тихо, чтоб не шуметь.
Марат держит меня за ступни, прижимает к своим плечам, даже как — то нежно. Я глянула вниз.
— Засохла.
Он поднял голову.
— Ох, б**, у тебя там, что стринги что ли, или вообще ничего нет? Если у меня сейчас, по ошибке мой хер встанет, придётся тебе малая что — то с этим делать.
Я представила, как мы трахаемся в этой вонючей комнате и что — то совсем не захотелось этого делать. Натянула платье посильнее, если это поможет.
— Давай мой туфель, каблуком попробую.
Марат вместе со мной на плечах, в раскорячку присел, нащупал рядом туфлю и подал мне. Я взяла свою любимую сексуальную туфельку, глянула на неё в последний раз перед её гибелью, видно судьба её была предопределена. Родилась эта туфля на китайской фабрике подделок, чтобы спасти меня из плена. Я вздохнула и ковырнула шпилькой раму, она скрипнула и поддалась.
— Что ты там копаешься, хочешь увидеть волосатую грудь Ашота.
Нееее!
Жажда свободы взыграла сильнее и я своим, позавчерашним только, маникюром впилась в приоткрывшуюся щель, стукнула туфлёй ещё раз и окно со скрипом открылось.
— Черт, кто — то идет! — прошипел громким шепотом Марат.
И вот тут в меня вселился реактивный двигатель страха.
— Толкай меня, — испуганно выдохнула я.
Уж не знаю, как у него это получилось, но прямо как в цирке, он схватил меня за ступни и начал поднимать. Я ухватилась за край окна и Марат почти сам вытолкнул меня.
— Сразу беги к моему отцу, — торопливо говорил он, — домой не иди, там скорее всего поймают. Сразу к отцу. Больше никуда.
— Нет, давай руку, — шепчу сверху.
Легла на бетон и протянула ему руку, глянула в его глаза, но в этот момент услышала, как дверь со стуком распахнулась и кто — то закричал:
— Сука, она уходит! Быстро на улицу! Ах ты, барсук недорезанный, сейчас я тебе…
Всё — сверхзвуковой режим!
Я вскочила на ноги и, не разбирая дороги, побежала.
* * *
— А ну стой, сучка!
Один бросается к окну, другой ко мне.
Но я — то не тот лошок, на которого они надеялись, и радостно встречаю мудилу прямым в челюсть. Чувак отлетел на метр. Мозг я ему надолго прочистил. В ближнем я виртуоз.
К другому поворачиваюсь, жестом подзываю:
— Давай, давай на меня! Очканул сука! Борзый да, борзый?!
Парень хоть и здоровый, а малость завтыкал. Боится сука, наслышан о моём убойном хуке. Я думал он из — за этого тормозит, а он ждёт пока дружок его глаза в кучу соберёт, чтоб меня лучше видеть.
Второй пока обернулся, пока сориентироваться я уже первому левым хуком с разворота, хотел по печени, но тот повернулся некстати, получилось в живот.
Первый чудило остановился было, но быстро сориентировался и снова на меня. Я хотел с ноги, но тут второй оклемался.
— Да что ж вы, суки живучие такие!
Этот здесь, тот там. С обеих сторон подвалили. Короче, схватили сука меня за руки. Крепко схватили. Как смогли, до сих пор не понимаю. Обычно я ловкий, а тут немного тромознул.
— Держи его Вован! — первый радостно вцепился мне в плечо.
— Что ж вы суки творите! — уже и не рыпнуться.
— Стой гнида! — провонял надо мной второй.
— Ай! Больно сука!
— Потерпишь!
— Я вас запомнил, вы ещё кровью умоетесь! — кричу, как бы не хочется сдавать позиции, а чувствую — всё, крепко держат, не вырваться.
