— Отпусти, папа, отпусти, я хочу к папе, — плакала я.
Потом открылась дверь, вышел доктор и сказал:
— Мне очень жаль. Мы сделали всё, что могли.
Глава 21
Тимофей
Кто-то толкнул в бок.
— Тимофей вставай!
Я открыл глаза, Олег стоял надо мной, на лице его смятение и даже страх.
— Оля погибла!
— Как погибла? — я ещё не проснулся окончательно.
Что он несёт… Да нет, вроде не шутит. Не похож он на шутника.
— Что ты такое говоришь? — я сел на кровати, протер лицо и снова неверящим взглядом уставился на брата.
Он смотрел на меня и в этот момент показалось, что сейчас что-то произойдет. Рухнет потолок, или пол провалится. Что-то, повернёт всё в обратном направлении, перемотает время и брат выйдет из комнаты, не зайдёт, и не скажет то, что сказал.
— Оля погибла, — повторил он, сел на мою кровать и закрыл глаза ладонями.
— Да что случилось, объясни, — потребовал я и дёрнул его за палец.
Теперь уже, увидел слёзы на его щеках. Олег неверное пришел ко мне сюда, чтобы никто не видел, как он плачет и как я буду плакать.
— Они разбились на машине. Зацепкин в больнице, а водитель и Оля в морге. Нужно ехать на опознание.
На опознание?
До меня вдруг дошли все его слова, Оля с мужем и водитель. Авария! Какой кошмар! Сестра Оля, отец Ани и водитель.
— Поехали! — я вскочил, натянул джинсы, схватил футболку и ринулся из комнаты.
Сначала в морг.
Когда нам показали Олю, мы с братом потом долго стояли в коридоре и не могли выдавить ни слова. Как это неправдоподобно, несправедливо, неправильно. За что? Светлая душа, самый лучший человек, самый солнечный и самый искренний.
Как такое возможно? Может это ошибка, это не она?
Но ошибки нет, это она — Оля. Тихая, и такая красивая, теперь словно ангел.
Мы пошли на выход. Я увидел, как Аня вышла из машины и хотел пойти к ней, но Олег остановил меня. Он встал передо мной, закрывая дорогу.
— Не ходи.
— Почему?
— Не надо. Пусть идёт к своему отцу. Он ведь жив.
Я понял, что сейчас к ней лучше не лезть, даже если мне этого хочется. Я подожду её у клиники. Потом, когда она выйдет, поговорим. И я остался ждать, а Олег уехал.
Ждать пришлось долго. Несколько раз я порывался зайти, но потом понимал, что это не может только навредить, меня всё равно не пустят.
Потом думал, лучше поехать домой, а уже вечером приехать к Ане. Пока думал, прошло два часа. Ещё немного подождал, встал со скамейки и хотел уже уходить, когда увидел выходящую из двери Аню. На лице застывшее выражение, в глазах пустота. Полная женщина вела Аню под руку. Рядом шел охранник.
Я пошел им навстречу, но женщина при виде меня замахала рукой, чтобы я не подходил. Аня даже не посмотрела, она шла безучастная и равнодушная ко всему, что происходит вокруг.
Я не знал, что мне делать, подходить нельзя, но что делать дальше?
Когда они прошли мимо, я проводил взглядом. А потом когда сели в машину и она поехала, я видел, как Аня повернула голову, посмотрела на меня. Взгляд её равнодушный и пустой.
А потом она отвернулась, черная машина проехала и скрылась за поворотом.
Часть 3
Глава 1
Аня
В своей комнате я лежала на кровати и думала о том, что мир рухнул. Ничего нет. Больше ничего. Всё что держало меня, что было самым главным, самым близким — ушло. Жизнь теперь не имела смысла, потому что я не знаю как жить. Не знаю что делать, куда идти, не знаю. Не умею.
Не хочу видеть никого. Только хочу видеть папу. Только его. Без него ничего не нужно мне. И я не знаю, как жить без него. Не умею, не хочу.
Всё рухнуло в тот день, когда он умер. И до сих пор, перед глазами его лицо.
Что я могла изменить, поехать с ним? И возможно тоже погибнуть. А может быть, всё случилось бы иначе? Может именно то, что я отказалась и послужило причиной?
Не хочу думать, хочу спать, только спать.
Приходит Дуня приносит еду, сидит, смотрит на меня. А мне тошнит от голода, но есть, тоже не хочу. Ничего не хочу.
Только чтобы вернулся папа.
Не знаю, сколько прошло времени с похорон. Теперь это не интересно. Сижу в комнате, смотрю фотографии, ем, засыпаю, просыпаюсь, снова смотрю. Бесконечно.
Почему так несправедливо. Я даже не успела ему что-то сказать. Не успела. А теперь никогда не скажу.
Катя горничная несколько раз докладывала, что Тимофей ждёт у ворот. Я приказала не пускать, не хочу его видеть. Никого не хочу. Все достали. Буду лежать тут и никуда не ходить. Не хочу. Не буду.
А однажды я проснулась утром и почувствовала, что хочу его видеть. Ведь он мог меня утешить, мог помочь. Правда не понимала, чем именно он бы мне помог. Но может зря я отталкивала.
Почему-то сильно захотелось есть. Я встала и пошла в низ, на кухню.
Дуня что-то напевала под нос, когда повернулась так и подскочила:
— Ох, тьфу на тебя, как приведение ходишь! Ну что кушать захотелось? Сейчас, я тебе быстренько омлетик сбацаю, с грудкой.
— Не хочу омлет.
— А что же ты хочешь, говори — враз приготовлю.
— Хочу… хочу… не знаю, чего хочу, но не омлет.
— Моя ты дорогая. Ну хорошо, может блинчики?
— Да! Или нет… не хочу блинчики, хочу жаренную картошку.
— Сию минуту, будет тебе жаренная картошечка. Не успеешь даже сходить умыться и переодеться.
— Зачем? — я нахмурилась.
— Потому что ты похожа на чёртика, иди, умывайся. Быстро.
Я вернулась в комнату и глянула на себя в зеркало.
Да уж. Ничего себе — помятое лицо, всклокоченные, спутанные волосы. Это сколько же я вот так спала?
Спустилась к Дуне, уже расчёсанная и умытая. Запах жареной картошки заставил почувствовать что-то неприятное в животе. Проголодалась.
— Сейчас помидорчик порежу и огурчик. Сок будешь?
— Да.
— А чай?
— И чай буду, всё буду.
— Вот это мне уже нравится.
Я поедала все, что она мне подсовывала, но в какой-то момент почувствовала, что сейчас лопну и тогда я отодвинула тарелку и сказала:
— Всё, не могу больше, — и посмотрела на довольное лицо Дуни.
