Пару секунд мы смотрели друг на друга, а потом я стал расстегивать ей блузку. Пуговица за пуговицей высвобождала долгожданный приз. Я снял с неё блузку, потом повернул Диану к себе задом, расстегнул на юбке молнию и потянул вниз. Она перешагнула через юбку и снова остановилась.
— Ну же Тимофей, давай, покажи, что ты можешь?
— Что я могу? — не понял я.
— Да, в офисе говорят, ты — настоящий жеребец, — она стянула с меня полотенце одним движением.
Её рука скользнула вниз и Диана улыбнулась.
— О, какой ты горячий и большой, настоящий гигант. Давай Тима, — она обхватила пальцами мой член и помяла его.
Я потянулся к её губам, но больше всего хотелось уткнуться в её грудь, утонуть в ней и задохнуться, это была бы лучшая смерть. Я впился в губы Дианы, и она начала быстро сосать мой язык, а потом вдруг резко отшатнулась, встала на колени.
— Нет, я так не могу. Не могу больше терпеть. Дай мне его, я хочу взять его в рот.
Я даже не успел ничего ответить, как она впилась ногтями мне в задницу, и стала с остервенением сосать член. Это было так быстро и жадно. Она сосала, как будто очень давно этого не делала и так исстрадалась, что чуть не полностью запихивала член к себе в горло.
У меня он не такой уж и маленький, и я стал волноваться, чтобы она не подавилась. Но нет, она отлично чувствовала себя и всё больше тянула за ягодицы. Конечно, было приятно, но как-то по-другому я всё представлял. И просто не мог её остановить.
А когда я не выдержал, быстрым движением поднял её с колен, дернул бюстгальтер, то наконец-то увидел во всей красе то, ради чего это всё собственно и затевалось. Я увидел две большие молочные сиськи, и тут же потянул их в рот. Я потащил Диану в кровать и когда мы упали туда, я тут же приспособился сверху и как все исстрадавшиеся по сексу парни поспешил сунуть свой член ей между ног. Интенсивно задвигался, стараясь доказать, что слухи о жеребце это — чистая правда.
— Ах, ах! — кричала Диана.
А я так старался, чтоб она получила удовольствие, что почувствовал как мой красавец, который никогда ещё в жизни не подводил, именно сегодня собирается это сделать.
Движение ещё и я с ужасом ощутил, как он опадает, неизвестно по какой такой причине. Пришлось мгновенно встать на колени, лизать у неё меду ног и сжимать её грудь до тех пор, пока Диана не выдохнула от наслаждения. Еще немного я полизал, чтобы она не могла упрекнуть меня в том, что не кончила.
— Хватит Тима. Я всё.
Я упал с ней рядом и проговорил:
— Извини.
Собиралась она молча. Говорить было видимо нечего, ни мне, ни ей. Я видел и чувствовал её полное разочарование, но что мог поделать, если она сама всё испортила дурацкими разговорами про жеребца.
В общем, как то всё не так. А может это не из-за неё? Может это оттого что я всё никак не могу забыть пляжную девушку. Да нет, я давно забыл её. Моя внезапная любовь к ней была временным помутнением и скорее всего — ошибкой.
В общем, я и сам не понимал, что мне нужно, ничего не понимал.
Утром я пришел на работу в совершенно разбитом состоянии. Разочарование, постигшее вечером, никак не выходило из головы. И насмешливые взгляды Дианы, что стояла около Насти, тоже показались не слишком приятными. А потом и Настя повернулась и посмотрела на меня как-то с улыбкой. Всё это ещё больше расстроило.
Я сел на своё место, старался не думать ни о чем кроме работы, но через полчаса уже казалось, весь офис смотрит на меня и смеётся.
Я озирался по сторонам и каждый, кто кидал на меня взгляд, казалось, говорил — “Эй Тимофей, а ведь не такой уж ты и жеребец, как рассказывали”.
Всё это напрягало и душило. Я уже не знал, в какую сторону повернуться и как не замечать этих взглядов. Они все, абсолютно все, кто тут был сидел и передвигался, смотрели на меня и все вместе кричали — «Какой же ты слабак Тимофей! Не смог оттрахоть такую сексуальную сучку как Диана! Нет, ты не жеребец!»
Зазвонил телефон, и я судорожно схватился за трубку, чтоб сделать занятой вид и никуда не оборачиваться.
— Тимофей, — послышался в трубке знакомый голос, — это ты?
— Да, слушаю.
— Это я — Оля.
— Ах, Оленька, привет. Как ты?
— Тима, тётя Эльвира умерла, — она тихо заплакала.
— Как, что, подожди, не плачь, Оля милая. Я приеду, как только смогу. Жди меня, я обязательно приеду, как можно скорее.
— Приезжай, я не хочу оставаться тут одна.
— Не волнуйся, ты не одна. Я с тобой.
Когда она отключилась, я несколько минут сидел со стеклянным взглядом и судорожно пытался сообразить, что сейчас произошло.
— Платонов! — резкий голос шефа, выбил из пространства мыслей. — Может, начнете, наконец, работать?
Я повернулся и посмотрел в его ненавистную рожу. Потом что-то приподняло меня со стула, и я оказался с шефом лицом к лицу.
— Я не буду выполнять ваши хреновые задания и планы! — я улыбнулся и выдохнул ему в лицо.
— Ах, вот как! Тогда прошу покинуть мой офис, навсегда! — злобно выкрикнул шеф, так, что все сотрудники повернулись.
— А мне, нечего тут делать! Уже завтра я получу в наследство двадцать миллионов долларов, так что катитесь вы все куда подальше! Привет всем!
Я повернулся и пошел к выходу.
Часть 2
Глава 1
Тимофей
На похоронах тетушки Эльвиры собралось много людей. При всём, как мне тогда казалось, не слишком большом обаянии её характера, стало ясно, тётушку любили и ценили очень многие.
К нам с братом и сестрой, как к близким родственникам, подходили мужчины в черных костюмах, женщины в темных платьях и говорили о том, сколько сделала для них Эльвира Платонова, и как они ей благодарны. Это было удивительно, как много она сделала для других, но только для меня.
И снова я почувствовал себя виноватым. В том, что сам себя ограничил от семьи, сбежал и не пытался вернуться. А ведь здесь, с ними, возможно, всё было бы по-другому. Возможно, жизнь моя не была бы такой паршивой как в Северном.
Именно здесь, на похоронах я снова почувствовал, что мы — семья. И не нужно бежать от родных людей, чего бы ты ни совершил. Нужно просто посмотреть в глаза своей вине, принять её и попросить прошения. Но не бежать, не вычеркивать по-глупому столько лет из жизни.
Кто же знал? Тогда всё виделось иначе. Иногда всё становятся очевидным слишком поздно. Надеюсь, не для меня, и не в этот раз.
На кладбище, когда священник читал молитвенную речь над гробом, по ту сторону могилы я заметил девушку, что смотрела на меня грустным взглядом.
