Единственное чего пока ещё не мог я понять, зачем она позвала нас сюда?
Ради шоу, но из нас троих не слишком хорошее получилось шоу. Сестра и брат как будто безучастны, значит, они и без этого знают, сколько она им оставит. Так я полагал.
Мне же, по большому счёту, было все равно. Даст — значит даст. Не даст, ну что же, значит, не заслужил.
— Это не так много как кажется, Тимофей, — тётка будто удав, который проглатывает добычу постепенно, — Но это всё неплохо делится на троих.
Олег посмотрел на меня победоносно, словно сказал, слушай, что будет дальше.
И я прислушался.
На троих? Где-то в носу защекотало, и я с остервенением стал тереть нос.
Мне не послышалось? Продолжайте тётя!
— Олег — ты получишь свои двадцать миллионов и этот дом. Чтобы сохранить традиции нашего рода. Ты — достоин этого. И спасибо тебе за то, что не бросаешь меня. Хотя попробовал бы ты меня бросить, — она хитро посмотрела на Олега и тот покраснел.
— Спасибо тётя Эльвира, я навсегда останусь вашим верным племянником. Вы хорошо знаете, на что я готов ради вас.
“И ради ваших денег” — подумал я.
— Ольга — ты получишь свои двадцать миллионов в том случае, если выйдешь замуж за моего давнего друга — Владимира Зацепкина.
Ольга снова потупилась. Казалось, ей это не нравится, но она терпит.
Я возмущенно посмотрел на тетушку:
— Почему она должна выходить замуж за старика?
Все повернули головы, на меня, как на возмутителя спокойствия, и даже Ольга посмотрела с укоризной.
— Она может не выходить за него, но тогда не получит наследство.
— Но где справедливость?
— Тимофей, кто тебе сказал о справедливости. Это просто моё желание и желание Ольги. Ты не хочешь выходить за Зацепкина? — тетушка повернулась к Ольге.
— Хочу, тётя, — поспешила ответить Оля, и испуганно глянула на меня.
— Но ты же не хочешь, я вижу это, и вы видите, она не хочет! — я всё больше распалялся.
— Она может выбрать, чего она хочет! — повысила голос тётя Эльвира.
От возмущения я покачал головой и громко вздохнул, всем своим видом давая понять, что не согласен. Но раз они уже так решили, то не буду вмешиваться.
— И третье! — торжественно прозвучал в тишине зала голос тётушки. — Ты Тимофей, получишь двадцать миллионов долларов и виллу, при одном условии, — я повернул голову, словно в тумане увидел насмешливый взгляд брата и испуганный взгляд Ольги. — Ты, должен будешь жениться на Анне, дочери Владимира Зацепкина!
Глава 13
Пока я сидел с открытым ртом, тетка сделала знак нотариусу, и тот, повинуясь движению её руки, подскочил с места и подал документ. Она лишь коснулась его взглядом, взяла протянутую нотариусом ручку и поставила подпись.
— Это — моё завещание. Окончательное и бесповоротное. Изменению оно не подлежит.
Видимо, очень довольная, тетушка встала и поковыляла к выходу, оставляя нас со своими мыслями и друг с другом наедине.
— Тимофей, — уже у двери обернулась она, — надеюсь ещё увидеть тебя.
***
Раздавлен — это не то слово.
Я был убит. Да, именно — убит.
Пусть это громко сказано, но в первый момент я как будто услышал выстрел и почувствовал укол в сердце. Нельзя так. Наваливать на человека требования и потом спокойно наблюдать, как он пытается всё это переварить.
Я хотел прийти закинуть ноги на стол и посмеяться с их сборища, но получилось так, все, даже Ольга, были готовы услышать то, что услышали.
Все, только не я.
Двадцать миллионов и вилла в Южном.
Вы шутите? Тётя?
Спираль, по которой я раскрутился и вознёсся до небес, вдруг стала крутиться в обратную сторону и я вспомнил слова — должен жениться.
Жениться? Ну почему она не сказала об этом вчера? Ещё вчера я готов был жениться на ком угодно, хоть на египетской мумии, до такой степени мне было всё равно. Ткните пальцем тётушка, я женюсь на ком угодно. Но — вчера.
А теперь, после свидания маленькой моей Асоль, после объятий и поцелуев которые я и сейчас чувствую на своих губах, как я могу? Вы верно шутите? Вчера ночью какое-то невероятное сотрясение произошло в моём мозгу. Окончательное преображение.
И вот, обстоятельства ставят меня перед таким сложным выбором. Неравноценным. На одной чаше весов всего лишь двадцать миллионов, а на другой то, что вчера я почувствовал рядом с маленькой волшебницей.
Это значит, что всего час рядом с человеком могут заставить отказаться от всего. Слишком неравноценный обмен. Но, он казался мне, изощренной пыткой.
Я переживал такой спектр чувств, на какой вовсе не рассчитывал. Задыхался от возмущения. Казалось даже, глаза мои налились кровью. Называйте, как хотите, но я просто кипел.
По какому праву кто-то может взять, на щелчок распорядиться моей судьбой и даже не соизволить спросить об этом меня. Расчеркнуть, так как хочется, там, где я совершенно не хочу расписываться. Так грубо посягнуть на мою свободу.
Градус возмущения уже зашкаливал, и пока дыхание моё приходило в норму, а пульс выравнивался, словно издалека я услышал голос Олега:
— Тимофей, найди в этом плюсы, и тогда тебе не будет так обидно. Это всего лишь женитьба. Она стоит того, чтобы получить двадцать миллионов.
— Эти требования, откуда они вообще взялись? Они нелогичны, — выдавил я, когда голос, который на несколько мгновений куда-то исчез, снова вернулся.
— Не стоит искать логику там, где её нет, — улыбнулся брат встал из-за стола и собрался, видимо, вслед за нотариусом покинуть гостиную, но остановился, — это просто желание тетушки сделать тебя счастливым. И раз ты сам, в тридцать два года никак не выберешь себе невесту, то тётушка посчитала, что будет вполне уместным выбрать невесту за тебя. Тем более, она вполне имеет на это право, раз уж так щедро за это награждает.
— Но почему нельзя просто отдать эти деньги мне и Ольге?
— Не забывай, после того как ты покинул нас, она и вовсе могла оставить тебя ни с чем. В завещании она просто говорит о своём желании. А ты уже сам решай подчиняться или нет. Насколько я знаю, Оля ничего не имеет против брака с Зацепкиным.
— Но, ты же получаешь свою долю наследства, безо всяких там условий.
— Не сравнивай меня и себя. Своё — я заработал. А ты палец о палец не ударил, чтобы хоть что-то сделать для семьи. Поэтому теперь все так, как есть, а не иначе.
Понятно, что спор этот бесполезен. Чем больше я говорил, тем больше аргументов не в мою пользу находил мой брат. И я понял, что должен радоваться уже тому, что мне вообще что-то дали. Хотя бы так.
