Раши вздохнул.
— А ты уверен, что у тебя есть где остановиться на ночлег?
Искушение рассказать Раши о Мире Джеляльчи было велико, но Ардиан не поддался ему. В конце концов, это дело касалось только двоих — его и Миры.
— Разве я в первый раз ухожу из дому? — улыбнулся он. — Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Если честно, я больше беспокоюсь за отца. Как думаешь, из-за чего Скандербег так на него обозлился?
— Братишка, если б я знал этого черта так хорошо, как и ты, я бы, может, и объяснил тебе, что к чему. Но все, что мне о нем известно, — это то, что он полный параноик.
— Что это значит? — Ардиан не знал такого слова.
— У него в голове как будто игральный автомат, — пояснил Раши. — Бросаешь монетку, нажимаешь кнопку — и пошли крутиться барабанчики. А какой уж расклад выпадет — это тебе никто заранее не скажет. Так и с этим долбаным Хризопулосом — никогда не знаешь, что ему взбредет в голову. Но кое-какие маньячные идейки у него, конечно, имеются. Например, он ненавидит гегов и считает, что страной должны управлять долбаные греки. Разве он тебе об этом не говорил?
— Мы с ним не так часто разговаривали, как ты думаешь, — по привычке огрызнулся Ардиан. — Я все равно не понимаю, при чем здесь отец — мы же вроде не геги, а тоски?
— Не знаю, Арди. Говорю же: Скандербег — параноик. И это хреново, потому что, если ему взбредет в голову, что во всех его неприятностях виноват ты, тебе придется несладко. Так что я на твоем месте не стал бы обращаться с просьбой об убежище к его друзьям.
— Спасибо за совет, Раши. — Ардиан протянул брату руку. — И родителям скажи, что со мной все будет хорошо.
Желтый пакет остался в руках у Раши, и когда Ардиан обернулся, дойдя до угла дома, то все, что он увидел, был этот огромный, неприлично яркий, развеселый пакет, до краев наполненный разными бессмысленными шмотками. Пакет притягивал взгляд, как магнит — железные опилки. Лицо Раши, опухшее и слегка перекошенное от столкновений с кулаками амбалов Скандербега, показалось Ардиану слишком далеким и расплывчатым, чтобы на него смотреть. Позже он не раз вспоминал этот момент и ругал себя за непроходимую глупость. Было, однако, уже поздно. В тот день Ардиан последний раз видел своего старшего брата живым.
До Дурреса он добрался без приключений. Интуиция подсказала ему, что на автобус лучше всего садиться не на автостанции, а на одной из промежуточных остановок на южной окраине Тираны. Сидячих мест в автобусе уже не осталось, и Ардиан пристроился на ступеньке рядом с водителем, облокотившись на большую корзину с кудахчущими курами. Если кто-то и обратил на него внимание, то лишь хозяйка корзины, а уж её-то никак нельзя было причислить к тайным помощникам Скандербега. В Дурресе Хачкай выскочил из автобуса первым и сразу же поспешил затеряться в лабиринте узких кривых улочек. Вряд ли кто-то следил за ним здесь, но повторять ошибки вчерашнего дня Ардиан не собирался. Он поднялся к полуразрушенной крепости, возвышавшейся над гаванью, побродил по вымощенным грубым камнем дорожкам среди покосившихся сторожевых башен, наблюдая за немногочисленными туристами, увлеченно снимавшими развалины дорогими голографическими камерами. На выходе из крепостных садов Ардиан заметил двух толстых полицейских, внимательно приглядывавшихся к проходившим мимо туристам, и предпочел вернуться тем же путем, которым пришел. Пистолет он прятал в пакете с дурно пахнущей снулой рыбой, купленной за гроши еще утром в подозрительного вида лавчонке. Вроде бы надежно, но кто поручится, что среди полицейских не окажется любителя покопаться в рыбной тухлятине? Береженого бог бережет.
К полудню Ардиан добрался до рынка. Уверенно миновал рыбные ряды — запах, просачивавшийся из пакета, отбивал всякую охоту лакомиться дарами моря — и углубился в мясные. Поторговавшись, купил два килограмма нежно-розовой телятины и зажаренную на гриле курицу. Потом прошелся по лавкам, где продавали овощи, купил десяток крупных сочных помидоров и свежую зелень. Долго пытался выбрать вино, но названия на этикетках ничего ему не говорили, и в конце концов он купил бутылку наугад — просто потому, что она бросилась ему в глаза. Узкая, черная, с фиолетовой наклейкой с надписью «Афродита Нуар», бутылка прекрасно смотрелась бы в корзиночке с фруктами. Фруктами был завален весь рынок — их доставляли на тех же кораблях ЕС, на которых возвращали на родину беглецов и нелегальных иммигрантов. Отец объяснял как-то, что европейцы выращивают гораздо больше мяса, овощей и фруктов, чем могут съесть сами, поэтому все время стараются кому-нибудь их продать. Фрукты были дешевы, и Ардиан взял сразу десяток нектаринов и шесть крупных сочных персиков. В окружении плодов «Афродита» действительно заиграла, став похожа на длинный, мерцающий внутренним огнем черный кристалл.
Покончив с покупками, Ардиан направился прямиком к дому Миры. По дороге он несколько раз встречал полицейские патрули, но пакеты со снедью оказались хорошей маскировкой — ни один полицейский даже не взглянул на нагруженного ими худенького подростка. Уже подходя к рруга Бериши, Хачкай вспомнил, что хотел еще купить Мире какой-нибудь подарок. Он не имел ни малейшего представления о том, что дарят девушкам — возможно, украшения, но их ведь тоже надо уметь выбирать. Покупать дорогую вещь было попросту опасно — продавец наверняка запомнит мальчишку, выкладывающего большие деньги за женскую безделушку. Поразмыслив немного, Ардиан зашел в лавку, торговавшую пиратскими фата-морганами, и купил последний голливудский блокбастер «Принцесса Калифорнии». Аннотация обещала «восемь часов непрерывного действия, невероятные спецэффекты и неподдельные эмоции». Ардиану еще ни разу не приходилось смотреть фата-морганы, поскольку требовавшееся для них оборудование стоило дорого, но у Миры такая установка как раз имелась.
Очень довольный собой, Ардиан спустился к морю по рруга Бериши, миновал огороженные сеткой пакгаузы и вышел к стоявшему на отшибе дому. Здесь, под прикрытием ограды пакгаузов, он осторожно вытащил пакет с пистолетом, аккуратно развернул его, и, убедившись, что «БП» не пахнет, засунул ствол за пазуху. Рыбу Ардиан выкинул — являться в гости к девушке, благоухая тухлятиной, ему не хотелось.
Чем ближе он подходил к подъезду, тем больше волновался: сердце билось так сильно, будто он только что пробежал трехкилометровый кросс, ладони вспотели, и пластиковые ручки пакетов выскальзывали из потерявших чувствительность пальцев. «Сейчас я ее увижу, — думал Ардиан. — Сейчас я позвоню, и она откроет мне дверь — в своей клетчатой рубашке и джинсах, туго обтягивающих бедра… Что же я ей скажу? Ведь надо же обязательно что-то сказать…»
Он с трудом дотащил свои покупки до площадки третьего этажа, подождал, пока успокоится лихорадочное сердцебиение, и надавил кнопку звонка.
На этот раз Мира открыла почти сразу. Открыла — и замерла на пороге, разглядывая Ардиана так, словно видела его впервые.
— Это ты? — произнесла она наконец незнакомым, чужим и холодным голосом. — Что тебе здесь нужно?
На ней были очень короткие шорты из блестящей черной кожи, сапоги-ботфорты на высоких каблуках и кожаный топик на шнуровке, украшенный сверкающими металлическими заклепками. Роскошные рыжие волосы были собраны в хвост, торчавший из-под лихо заломленной набок черной фуражки с серебряным орлом. В руке девушка держала длинный тонкий хлыст.
